[Karri.69]

15.12.2011 в 00:06

Пишет  S&M:

Как обычно: завал, аврал, всё такое... Целая куча дел, ни одним из которых заниматься не хочется, но надо позарез.
Понятно, чем в подобных обстоятельствах я загорался... Помимо того, как мотал сопли на кулак.

"Селфквест", да?
Мне правда нравятся подобные вещи. Несмотря на то, что когда-нибудь потом я посмотрю на них со стороны, и мне станет очень стыдно. Здесь и сейчас это никого не волнует.


Датэ Масамуне, Хонда Тадакацу. Гопники эпохи Сэнгоку.
– …Подкатываешь к нему и спрашиваешь: «Ты с какой провинции такой дерзкий?» Come on, повтори, – учил Датэ.
–

. . . . . . ? ? ! ! ! – послушно попробовал Хонда.

. . . . . . ? ? ! ! ! – послушно попробовал Хонда.

Катакура Кодзюро, Тоётоми Хидеёси. Чинить трон из черепов.

Романс: Катакура Кодзюро, Тоётоми Хидеёси. Чинить трон из черепов.
Катакура Кодзюро был абсолютно спокоен. Впрочем, это можно было считать его обычным состоянием, ведь крайне редко кому удавалось вывести его из себя настолько, что он начинал бесконтрольно искрить и пытаться совершенно не по-самурайски забить раздражающий элемент ногами.
Катакура Кодзюро был абсолютно уверен, что ничего страшного ему не грозит. В конце концов, законы военного времени никто не отменял, кодекс чести – тем более, и с непростым пленником просто обязаны были обходиться подобающим образом. На крайний случай у Катакуры всегда оставалось священное право на сеппуку, помешать которому не могло даже полагающееся заключённому отсутствие оружия. Кодзюро давно знал, что в столь ответственном деле не обойтись без должных тренировок, и использовал для этого любой шанс, который только давал ему Масамуне-сама.
Катакура Кодзюро был абсолютно готов к тому, что его обязательно будут навещать и всячески увещевать. Наверное, он бы и сам так делал, если бы в светлую голову лидера Датэ-гун вдруг забрела мысль о чьём-нибудь пленении.
Но всё-таки появление непосредственно Тоётоми Катакуру несколько удивило. Кодзюро не мог предположить, с какой целью Хидеёси решил на него посмотреть. И, если быть честным, Кодзюро не был до конца уверен в том, что Тоётоми, как человек более чем внушительных габаритов, может свободно перемещаться по рассчитанным на обычных людей застенкам Осаки.
Хидеёси без лишних слов сграбастал пленника за шиворот и потащил за собой куда-то на более глубокие подвальные уровни. Катакура давно для себя решил, что расспрашивать о чём-либо Тоётоми бесполезно, поэтому вынужденно проследовал за хозяином Осаки молча, надеясь, что о причинах подобного станет ему всё станет ясно на месте.
Хидеёси довольно бесцеремонно втолкнул Кодзюро в одну из помещений, и Катакура, едва не потеряв равновесие, затормозил перед неким смутно знакомым предметом. Посмотрев на него повнимательнее, Кодзюро неожиданно опознал знаменитый трон Оды Нобунаги, виденный в Адзути.
– Ты поломал – ты и чини, – решил пояснить Тоётоми. Вполне обоснованное возмущение, что Катакура не трогал ни Нобунагу, ни его имущество (Акети Мицухиде не в счёт), Хидеёси слушать не стал: – Ханбей мне говорил, что это именно ты во всём виноват.
– А зачем? – обречённо поинтересовался Кодзюро, уже закатывая правый рукав и приготовившись к работе.
– Осака должна быть во всём подобна Адзути, – несколько туманно и даже с каким-то намёком на романтику ответствовал Тоётоми, и Катакура внутренне утвердился в мысли, что спрашивать его бесполезно.
Но от труда Кодзюро отказываться не стал. В конце концов, это было всяко интереснее, чем неподвижно сидеть в крошечной комнатушке и смотреть циновку. А то, что занятие предполагалось грязноватое и пыльноватое, Катакуру не особенно смущало – ему же не привыкать.

Сарутоби Саске, Уэсуги Кенсин. Совместное сожжение храма.

Ангст: Сарутоби Саске, Уэсуги Кенсин. Совместное сожжение храма.
– Мне очень жаль приносить такого рода известие, – Сарутоби приземлился на одно колено перед владыкой Этиго, – но ояката-сама не сможет прибыть.
Уэсуги хватило доли секунды, чтобы проанализировать ситуацию.
– Возможно, в этом случае Такеда-доно мог бы вместо себя прислать своего воспитанника?
– Увы, Санада-но-данна в данный момент тоже очень занят. Но, если вас это устроит, я в вашем полном распоряжении.
Кенсин пронзительно посмотрел на Саске, словно пытаясь проникнуть в его суть.
«Тьма, – подумал про себя Бог Войны. – Это точно тьма».
Уэсуги перевёл взгляд на ожидающую в стороне Касугу, которая от подобного внимания вся внутренне засияла.
«И свет. Но он тоже помочь не может».
Простая истина, знакомая ещё с детства: если тебе требуется что-то сжечь, то тебе нужен огонь. Никакая другая стихия для такого дела не пригодится.
Кенсин всерьёз рассчитывал на помощь из Каи, где огня всегда было достаточно. Но полученный отказ вынудил Уэсуги расстелить перед мысленным взором карту страны и поискать пламя в других провинциях.
Решение напрашивалось само собой.
– Доставишь от моего имени послание Маэде Тосиэ в Кагу?
Кенсин был твёрд в мысли о том, что в его провинции слишком много храмов, где не уважают Бисямонтена, и возникшие затруднения не могли заставить его передумать их жечь.
Хотя вынужденная задержка всё-таки заставляла Бога Войны страдать.



Целых два человека на  Basara Fest, не считая админа. Вроде как начало положено, осталось чтобы ещё хоть кто-нибудь один подтянулся — и фест можно будет официально считать удавшимся.

Ладно, теперь серьёзно.

Сарутоби Саске / Фума Котаро. Лягаться и брыкаться.

Сарутоби Саске / Фума Котаро. Лягаться и брыкаться.
Любой другой человек на его месте (кроме разве что знаменитого воина Хонды Тадакацу) выразил бы своё возмущение и отношение к подобной ситуации парой-тройкой ёмких выражений. Но в силу целого ряда причин у Фумы не было возможности так поступить.
В повседневной жизни Котаро давно приноровился общаться с помощью записок и выразительных жестов, вот только для этих способов ему требовалась хотя бы одна длань. А в данный момент обе его руки были некоторым образом заняты.
Фуме ничего не оставалось, кроме как воспользоваться единственной оставшейся свободной конечностью и попытаться пнуть Саске правой пяткой в лоб.
Сарутоби опасно покачнулся, едва не уронив обоих синоби, и Котаро пришлось отчаянно замахать руками, стремясь вернуть почти утраченное равновесие. Перспектива экстренной посадки прямиком в крону одного из мелькающих внизу деревьев его прельщала мало.
– Тебе жалко, да? Всё равно в ту же сторону летишь, можешь и меня подвезти, – принялся убеждать Саске, на всякий случай ещё крепче вцепляясь в левую лодыжку Фумы. – Ну приболел мой ворон, с кем не бывает… Мог бы и войти в моё положение!
Вместо выразительного ответа Котаро прицелился получше и повторно пнул Сарутоби, но тот сумел увернуться и даже попытался ухватиться за вторую лодыжку. Всё-таки Саске всегда отличался талантом приспосабливаться к самым необычным ситуациям, и сейчас он полным ходом осваивал новый для себя способ перемещения по воздуху.
– Где твоя солидарность синоби? – ухитрялся Сарутоби ещё и увещевать своё возмущённое до глубины души подобным обращением «транспортное средство». – Ты только представь, сколько времени я бы пешком по лесу бежал!
Фума высказал всё, что думает о отдельно взятом синоби, многозначительным шипящим свистом. И попытался прибавить ходу: иного способа отделаться от вцепившегося в его ногу клещом нежелательного попутчика, кроме как поскорее доставить его куда требуется, он придумать не мог.

Датэ Масамуне / Уэсуги Кенсин. Девушки из приличной семьи.

Датэ Масамуне / Уэсуги Кенсин. Девушки из приличной семьи.
– Девушки из приличной семьи не засматриваются на соседей, высунувшись по пояс в окно, – донёсся до Масамуне голос вездесущего Катакуры, и Датэ нехотя вернул верхнюю половину тела в дом, одновременно поворачиваясь к наставнику.
– Enough, Кодзюро… – начал было Масамуне, но Катакура его перебил:
– И не выражаются заморским языком.
Датэ раздражённо фыркнул и тряхнул головой.
– И не позволяют себе резких жестов. И закалывают волосы, – с тем же невозмутимым выражением лица продолжил Кодзюро.
– Угу, они повязывают на голову платочек и крайне прилично пьют чай в саду. Как Кенсин, – Масамуне указал взглядом в ту сторону, куда совсем недавно смотрел. Если обрести способность видеть сквозь стену – или если высунуться по пояс в окно, – то можно было увидеть Уэсуги, которая и правда в данный момент творила чайную церемонию в тени сакуры.
– Именно, – подтвердил Катакура.
– Вот только я, в отличие от Кенсина, не девушка, – заявил Датэ.
– На вашем месте я бы не был в этом так уверен.
– What? – Масамуне на всякий случай оглядел себя с ног до головы, но признаков внезапной смены пола не обнаружил ни ниже, ни выше широкого пояса. – Я точно не девушка!
– На вашем месте я бы не был так уверен насчёт Уэсуги-доно.

Для того, чтобы усесться на энгаве так, как ему удобно, Масамуне пришлось задрать кимоно почти до середины бедра. И теперь длинные и худые ноги Датэ оказались выставлены на всеобщее обозрение.
Катакура подобным был возмущён до глубины души, но молчал.
– Почему не делаешь мне очередное замечание по поводу приличий? – не выдержал и наконец поинтересовался Масамуне.
– Я решил, что это всё равно бесполезно, – отозвался Кодзюро.
Датэ недовольно поморщился: Катакура стоял за его спиной на куда большем расстоянии, чем бывало раньше. Их разделял слишком длинный подол верхнего кимоно Масамуне, разлёгшийся мягкими волнами по тёплым доскам пола.
Датэ сгрёб цветную ткань в кулак и подтянул к себе поближе, освобождая место, и Кодзюро понятливо подошёл на два шага.
– Но если вам так хочется это услышать: девушки из приличной семьи не демонстрируют свои достоинства в столь явной форме.
– Они изящно и легко склоняют голову, скромно держат руки сложенными на коленях и, преисполненные собственного достоинства, читают «Кокинсю»? – описал Масамуне Кенсина, с которого не сводил глаза добрых полчаса.
– Именно, – согласился Катакура. – Но я позволю себе заметить, что Уэсуги-доно читает вовсе не сей поэтический сборник, а трактат «Искусство войны».
Датэ оглянулся через левое плечо и с сомнением покосился на Кодзюро.
– А ты откуда знаешь?
Катакура пожал плечами.
– Это столь же очевидно, как и тот факт, что Уэсуги-доно всё-таки не девушка, – Кодзюро помолчал немного, но в итоге всё-таки сжалился над недоумевающим Масамуне: – Если смотреть внимательно, а не пребывать где-то в своих мечтах, то можно прочитать по губам отдельные известные фразы. А заодно всё-таки заметить определённые физиологические подробности.
Датэ отмахнулся от наставника широким рукавом.
– Меня в подобном наряде никому не приходит в голову принимать за девушку. Значит, и Кенсина не должны. Кодзюро, переодетый мужчина – это must be очевидно!
– Просто вам не хватает серьёзности и заинтересованности. Вы даже не пробовали выглядеть в данном наряде подобающим образом. Если приложить хоть немного усилий, всё окажется не так уж и сложно.
Масамуне отмахнулся повторно.
– Ты-то откуда знаешь…
– Я тоже болел в детстве, – как ни в чём не бывало признался Катакура.


Итак, с грядкой покончено, теперь можно и что-нибудь сжечь.
Генератор-доно как раз поставил в пару одного из самых любимых персонажей с одним из двух раздражающих. Сейчас я такое напишу про них, такое!..