10.09.2011 в 11:35
Пишет Они-кис-кис:О вреде пьянства-псто
Всем привет, вот я, малая сибирская кошка, решила выложить писанины по Басяре немножко
Пишу давно, но по Эпохе смут это мой первый фик. Надеюсь вам понра
Автор: Они-кис-кис
Бета: Азиль
Жанр: 95% стеба, 5% яойного романса (афтар шипперит пейринг Катакура./Акэти, если шо )
Рейтинг: PG-13
Фэндом: Sengoku Basara.
Статус: закончен.
Отказ от авторских прав: кошки - твари гордые, им ничо не нада!
Саммари: если Датэ Масамунэ что-либо решил - то выпьет обязательно! ну а остальным - остается лишь подстраиваться под обстоятельства...
Предупреждение: при желании в описанных мною событиях можно накопать и АУ, и ООС, и вообще всё, что хотите.
1.
Есть битвы, в которые не следует ввязываться, - самурай Акэти Мицухидэ давно усвоил сию истину.
читать дальшеА есть сортА сакэ, которые не следует мешать с пивом! Никогда! Вообще!! Ни при каких обстоятельствах!!!
Вот эту самую истину - Акэти постигал в данный конкретный момент времени, мучительно болея головой (зато все прочие части тела - вообще не ощущались). Затуманенный взор доблестного воина созерцал потолок, непонятно с какой радости расписанный самурайскими гербами...
Гербы принадлежали роду Датэ, и ничего хорошего сей факт не сулил.
Акэти добросовестно попытался вспомнить, каким ветром его, вассала грозного Оды Нобунаги, занесло под крышу резиденции Датэ Масамунэ (лютого врага рекомого Нобунаги). Проспиртованные мозговые извилины - в ответ ехидно сплелись в кукиш.
С амнезией можно было временно примириться; зато полное онемение всего, что ниже шеи, уже начинало пугать: а вдруг враги оставили от всего его организма - одну лишь голову, потехи ради?! Акэти перестал гипнотизировать гербы, и скосил глаза вниз. Хвала богам, организм оказался на месте. Целый, невредимый, и...
...и затянутый в трико. Коричневое, со звездочками, подозрительно похожее на любимое трико Касуги.
Мицухидэ смятенно отвел взгляд в сторону. В стороне лежал Сарутоби Саскэ. Мирно посапывающий, и облаченный в платье Нохимэ. Черненькое, в цветочках, и натянутое наперекосяк, так что разрез, обычно приходившийся на правое бедро Нохимэ, располагался у Саскэ почти на жо... э-э, ну, почти сзади, в общем.
«Силы небесные, что тут вчера творилось????»
Силы в ответ зловеще промолчали. Акэти с трудом разогнул онемевшую руку (как выяснилось, тело просто затекло от спанья на голом полу), и от души толкнул Саскэ в бок.
- Слышь, ты! Что вчера было?!
Саскэ медленно, как Вий, поднял веки (лиловые с недосыпа). Заценил внешний вид Акэти и вредненько усмехнулся:
- Мицухидэ-доно, учитывая твой костюмчик, - ты действительно хочешь это знать?
- На себя глянь. - Посоветовал ему Акэти.
Саскэ так и сделал. В следующую секунду в его глазах отразился ужас:
- БЛИИИИИН! Во я попал....
- Ее любимое кимоно. - Кивнул Акэти (голова тут же отомстила гневным звоном в висках). - Пятно посадишь - пришибет на месте!...
В подтверждение его слов утреннюю тишину взорвал истошный женский вопль:
- Уроды!!! Твари!!! Алкоголики!!! Где мое платье?!! Пропойцы!! Кто спер мое платье??!! Алкаши проклятые, проснитесь уже хоть кто-нибудь, чтоб вам всем сдохнуть!!!
Вопль сопровождался гневным стуком высоких кованых каблучков, - такие носила только Нохимэ. И стук этот неотвратимо приближался к дверям комнаты...
Саскэ сдавленно охнул и сунулся прятаться под футон. Акэти машинально помог ему, накинув сверху невесть откуда взявшийся плащ Нобунаги, после чего - перевернулся лицом вниз и распластался по полу, притворившись, что еще не проснулся (вернее - не проспался)...
Нохимэ в комнату не вошла, а ворвалась в буквальном смысле слова - прорвав собой бумагу в седзе. Кованые шпильки оглушающе загрохотали подле Акэти:
- Мицухидэ?! Мицухидэ!! Очнись уже!! Пьянь белобрысая!!!
Острый носок туфли больно вонзился в Акэтин бок. Хозяин бока - аж дышать перестал (надеясь сойти уже не за спящего, а за мертвого). Нохимэ всхлипнула, развернулась и потопала прочь.
Очень осторожно Мицухидэ приподнял голову. Встретился взором с Саскэ, столь же опасливо выглядывавшим из-под футона.
- Валим отсюда! - Синхронно предложили друг другу самурай и ниндзя.
Во избежание эксцессов комнату они покинули через окно. Вылезли наружу и кустиками добрались до маленького домашнего святилища в дальнем углу усадьбы. Было тут сыро, холодно, и пахло плесенью. Зато Китё сроду бы в голову не пришло сюда сунуться...
- Ну, рассказывай! - Повелел Мицухидэ (изо всех сил стараясь не дрожать: сидеть в Касугином комбинезончике на камнях оказалось зябко, и даже мох не спасал).
- А с чего ты взял, что я чего-то помню? - Скроил Саскэ невинную мордашку (весьма красноглазую с перепоя).
- Кто из нас двоих ниндзя, я или ты?
2.
Натурально, всю кашу заварил Датэ Масамунэ. Заварил по одной простой причине: на дворе стояла осень...
...Итак: на дворе стояла осень. Точнее - вторая половина октября. Народ увлеченно паковал урожай в закрома Родины и всячески готовился к зиме. Грозный Такэда Сингэн колол дрова по своей уникальной методике, разнося чурку ударом кулака. Юкимура усердно ему помогал, стыдливо используя топор: дао дровосека еще не покорилось юноше в полной мере. Катакура Кодзюро деловито кантовал тыквы на своем дачном участке. Касуга центнерами таскала из лесу всевозможные грибы-ягоды; Саскэ увязался было за ней, но вскоре вернулся - с корзиной на голове и весь перемазанный черникой. Вечно хворый Маэда Тосииэ лущил фасоль. Уэсуги Кэнсин бродил по лесам, задумчиво собирая гербарии из лекарственных растений...
В стане врага события развивались симметрично: домовитая Нохимэ припрягла к хлебозаготовкам всех, даже тихоня Оити покорно плела косички из чеснока.
В Эпохе Смут наступило временное затишье.
И лишь Датэ Масамунэ - оказался тем единственным, кого не сразил вирус агрономии. Временно лишившись как противников, так и союзников, Одноглазый Дракон столкнулся с самым страшным врагом - скукой...
...Солнечным октябрьским днем ехал Датэ по дороге, косоротясь на проплывавшие по обочинам сжатые нивы и алые от яблок сады. Где-то в промежутке между очередным полем и садом он повстречал Такэнаку Хамбэя и Тоётоми Хидэёси. Хамбэй лежал на жесткой пожелтелой травке и любовался облаками. Хидэёси сидел и плел веночек из блеклых последних васильков.
- Hi, guys! А чой-то вы не на сельхозработах? - Поприветствовал их Датэ.
- Мне здоровье не позволяет... - Ответил Такэнака. Тоётоми же объяснился более пространно:
- Лично я, Датэ-доно, полагаю, что - проще заработать и купить, чем гробить свое здоровье на этих бесконечных грядках!
- Holy shit, ну наконец-то! - Возликовал Датэ. - Хоть два здравомыслящих чувака нашлись во всей стране... Мужики, а может - того? Замутим по-новой междоусобицу??
- Из трех человек? Не смешите почтенную японскую историю, Датэ-доно... - Меланхолично ответствовал Хидэёси, и принялся скреплять концы доплетенного веночка шнурком, вытянутым из обмотки на катане. Хамбэй по-прежнему отстраненно взирал в бирюзовое октябрьское небо. В поле ветерок шуршал стернёй, где-то вдали куковала кукушка, отпевая лето. Повсюду царили мир и покой....
- Fuck, я же так скоро и с тоски сдохну! - Выразил Датэ вслух свое душевное состояние. Тоётоми взглянул на юношу с сочувствием:
- Ну, если не выходит с войной, тогда устройте вечеринку, Датэ-доно!
- По поводу?? Праздник Бон давно прошел, а урожай еще не собрали...
- У гайдзинов... а точнее - у акахито, сами себя же они называют росскэ, есть любопытный обычай, - подал голос Хамбэй, - праздновать День граненого стакана...
- А это когда? - Оживился Датэ.
- Когда угодно празднующимся! - Многозначительно изрек Хамбэй, и, помолчав, добавил: - А еще у росскэ имеется не менее интересный обычай: любой праздник или дружескую встречу - они заканчивают дракой...
Масамунэ задумался (хитро прищурив единственный глаз). Потом он усмехнулся. Потом рассмеялся, и, наконец, - довольно заржал, взмахнув шлемом:
- Yo, people! So, let’s party!! Welcome to День граненой чашечки для сакэ!! Сегодня же вечером! Мужики, имейте в виду: вас я приглашаю в первую очередь, как авторов идеи!
- Большое спасибо, Датэ-доно, мы обязательно придем! - Торжественно ответил Тоётоми, и нахлобучил доделанный веночек на белокурую голову Хамбэя.
А Датэ, вновь обретший смысл жизни, - свистнул Саскэ (который по ниндзевской традиции ошивался неподалеку в кустах), и покатил созывать остальных гостей.
Такэда Сингэн ответил согласием (что автоматически гарантировало участие Юкимуры, отчего Датэ особенно воспрянул душою). Уэсуги Кэнсин также поблагодарил за приглашение и сказал, что непременно будет. Сей факт - автоматически гарантировал присутствие Касуги (теперь воспрянул духом и Саскэ). В усадьбе Маэда хозяйственная Мацу послала обоих приглашателей на хутор сено ворошить, да еще и обругала «тунеядцами». Зато, проезжая мимо березовой рощицы, Датэ и Саскэ повстречали самогО Оду Нобунагу и его верного вассала...
- ...стой-стой-стой! - Прервал верный вассал хроники Саскэ. - Вот это я вроде помню... Нохимэ с утра погнала всех картошку копать, а Нобунага-сама послал ее куда полагается, и поехал на охоту... И меня с собою взял... И рощу помню - мы там вальдшнепов стреляли...
- Вы там бухали! - Ехидно уточнил Саскэ.
- И это тоже. - Каменным голосом ответил Акэти. - Думаешь, мы бы приняли приглашение от Масамунэ на трезвую голову?!
- Но вы - приняли... - Усмехнулся Саскэ. - Дальше рассказывать?
- Не надо... я сам вспомню...
3.
...Вечеринка удалась на славу! Сперва народ расположился за накрытым столом согласно канону: «хорошие» - на одной стороне, «вредные» - на противоположной; все пронзают друг дружку взглядами, и у всех (кроме Касуги и Нохимэ) ладони лежат на рукоятях мечей!
Однако после третьей - мечи потихоньку перекочевали под стол, на травку - а то, понимаешь, до салата дотягиваться неудобно! После пятой - враги и друзья уже восседали вперемешку, разбившись на группы по интересам: Мицухидэ, Саскэ и Юкимура перебрались поближе к Хамбэю (ну, всем же интересно послушать про жизнь гайдзинов, кою многообразованный Хамбэй знал не понаслышке!). Такэда, Тоётоми и Ода образовали свой кружок, - у зрелых мужей и беседа соответствующая, не сравнить с беспечным трёпом юнцов (подле Такэды отиралась Нохимэ; кажется, у нее были на Тигра из Каи какие-то свои планы...)
А после седьмой - народ единогласно постановил: ну ее в баню, эту вашу Эпоху Смут! Объединяем армии, и дружно прём на материк, завоевывать Корею, а там и весь Китай!
- Китай - это такое няяяяяяяяяяя! Там панды! А панды - это такой каваааай! - Умиленно пищала Нохимэ (не забывая строить Такэде глазки: вот мол, какая я на самом деле нежная и чувствительная!).
- Guys, guys! - Проявил хозяйскую власть Датэ, опасавшийся, что боевой пыл собутыльников впустую растратится на несчастный Китай, и драки не получится. - Мейк лав, нот вар, как сказал Конфуций! Ода-доно, ты Конфуция уважаешь?
- А то! - Князь-демон решительно впечатал кулак в стол. - И-и-кстати, о к-кавае! А стриптиз ващ-ще будет??!...
Насколько помнил Датэ, - созывая гостей, он стриптиз в программе не заявлял; более того, при всей своей англоязычной подкованности - он и слова-то такого не ведал! Однако не в меру образованный Хамбэй сразу сообразил, что Нобунага имеет в виду, и тут же поддержал его:
- В самом деле, парни! Хватит разговоров о войне, она от нас никуда не убежит! Женская красота - вот то единственное, что достойно внимания воина в перерывах между битвами! Прелестная Касуга-сан, умоляю, подарИте нам несколько счастливых мгновений!
- Просим, просим! - Дружно загалдел народ (тоже не шибко сведущий в английском, но четко понявший: щас чо-та будет!).
Польщенная всеобщим вниманием Касуга - зарделась как маков цвет, застенчиво кося глазками по сторонам. Сильный пол уламывал ее как мог: Саскэ даже на колени встал! Вконец смущенная девушка догадалась вопросительно воззриться на Уэсуги: мол, как пожелаете, Кэнсин-сама, так я и сделаю!
Кэнсин прикинул мысленно, сколько переломов успеют организовать ему восемь здоровых мужиков за несостоявшийся стриптиз, прежде чем Касуга их всех вырубит (даже с поправкой на алкогольное опьянение, получилось приличное количество)... прикинул, и сказал:
- Будь так добра к нам, мой Прекрасный клинок!
Касуга покраснела еще гуще, послушно вскочила на ноги и...
...и в наступившей ожидательной тишине - застыла, как тотемный столб, с дурацкой улыбочкой на лице.
- Ты чего??? - Яростно прошипел ей в ухо Мицухидэ (сидевший рядом; с другого боку у Касуги восседал, разумеется, Саскэ ).
- Я не знаю!!! - Так же яростно прошипела Касуга ему в ответ.
- Чего ты не знаешь, балда?!
- Я не знаю, что такое «стриптиз»!! - Ответила Касуга, от ужаса округлив глаза так, что они стали больше ее грудей.
В первую секунду Акэти обалдел: японцы - тоже люди, и такой аттракцион, как женское раздевание под музычку - у них тоже существует; тем более что Касуга, будучи куноити, точно проходила подготовку и в этой области, поскольку в имидже «девочки по вызову» и информацию легче добывать, и к жертве проще подобраться...
Но во вторую секунду он сообразил: Касугу просто озадачило значение слова «стриптиз»! Ну, не изучала она в школе ниндзей английский - на ТАКОМ бытовом уровне!
Ладно, сообразил - и сообразил, казалось бы: всего делов - шикнуть девчонке на ухо «залазь на стол и раздевайся, только не вся сразу»! А то народ вон уже начинает волноваться и переглядываться! Однако...
Однако - на свою беду, Акэти принадлежал к тем личностям, коим алкоголь ударяет не столько в ноги, сколько в голову....
- Ща все будет, пацаны! - Заорал Мицухидэ, вскакивая на ноги и хватая Касугу под локоток. - Дайте девочке пять сек на одеть чулочки в сеточку!
И под одобрительный гул народа - поволок Касугу прочь от стола, в темноту осеннего сада, расцвеченную последними светлячками...
4.
- Раздевайся! - Рявкнул Акэти, когда их с Касугой надежно отделили от пирующих три кедровых аллеи и купа глициний.
- З-з-зачем?!?!?
- Хочешь стриптиз танцевать?!
- НЕТ!!! - До Касуги наконец-то начало доходить, что она ввязалась в нечто неблаговидное.
- Тогда - раздевайся!!
Всхлипывая и прячась за кустами пионов, Касуга стянула с себя свое трико в звездочках; опасливо выложила его на садовую дорожку. В обмен ей прилетел увесистый сверток, содержавший в себе знаменитые Акэтины шаровары лилового цвета и прочее снаряжение.
- А теперь - дуй отсюдова! - Посоветовал владелец шаровар. Ветки рябины, растущей позади клумбы с пионами, послушно закачались: Касуга по привычке удалялась, используя надземные пути отхода.
- Погнешь кирасу - пришибу! - Напутствовал ее Акэти. Затем, чертыхаясь, натянул Касугино трико. Ростом девушка-ниндзя была ниже него (а также - шире в кое-каких местах); однако материя оказалась достаточно эластичная, и избыток ширины благополучно восполнил недостаток длины. Подбредя к садовому прудику, Акэти посмотрелся в зеркало воды; довольно хмыкнул, и, ступая нетвердо, но бодро, направился обратно к гостям, бормоча себе под нос:
- Ну, Нобунага-сама, я вам сейчас покажу! Ты у меня сейчас попляшешь!..
5.
- БЛИИИИИИИИИИН!!!! - Простонал Мицухидэ, когда довспоминался до вышеизложенных событий.
- Угу. - Кивнул Саскэ. - Когда ты в таком виде из кустов вывалился - так даже у Датэ чуть глаз его единственный не выпал!
Акэти в изнеможении привалился к холодной стене святилища. Вспоминать свои дальнейшие похождения - он был не согласен даже под угрозой стрижки налысо.
- Сильно я там накуролесил?
- Да не особо... Касугина шмотка - она же снимается вся и сразу; ты едва ее с плеча стянул - она с тебя и поползла. А Ода-доно тут же сгреб тебя в охапку, замотал в плащ и унес в дом, отсыпаться...
- Лучше бы убил. - Похоронным голосом сказал Акэти. - Слушай, а почему на тебе платье Нохимэ?
- Боюсь даже предположить... - Покачал головой Саскэ.
- Саскэ-доно, тебе не кажется, что нам пора совершить харакири? - Мрачно вопросил доблестный самурай.
- Мицухидэ-доно! - Иронично возгласил доблестный ниндзя. - А тебе не кажется, что нам пора перестать страдать фигней, вылезти отсюда, найти наши вещи и похмелиться, пока остальные не проснулись?
- А они - не проснулись? - В серых глазах Акэти затрепетал робкий огонек надежды.
- Похмельных матюгов вроде не слышно... Даже Нохимэ притихла, может, её снова вырубило? Ладно, пошли уже! Сюда нам штаны всяко никто не принесет!
Часть вторая. Спасти Тоётоми Хидэёси!
6.
На протянутых меж деревьев веревках сушились чьи-то кимоно (судя по скромности цвета и материи - прислуги). Саскэ мимоходом прихватизировал два экземпляра поприличнее; в один запахнулся сам, другой милосердно вручил Мицухидэ.
- Знать бы еще - где мои косы? - Беспокойно пробормотал Акэти, с явным облегчением заматываясь в реденькую бязь. Сарутоби ошалело округлил глаза:
- Ты ж вроде всегда с распущенными ходишь?!..
- Дубина! Я не про волосы! Я про оружие!
- От раздолбая слышу! - Весьма резонно заметил Саскэ, но окончательно переругаться им не позволил голос.
Голос - а точнее, приглушенный окрик, - раздался откуда-то сверху:
- Ребята?! Эй, ребята!
Задравши головы, Мицухидэ и Саскэ обнаружили, что голос принадлежит – Тоётоми. Каковой Тоетоми находится на крыше самого высокого здания усадьбы Датэ. А точнее - сидит верхом на коньке, мертвой хваткой вцепившись в венчавшую конек фигурку дракона.
- Что вы там делаете?!
- Как вы туда попали?! - В унисон ахнули оба парня.
- А я знаю?! - Мудро ответил Тоётоми одним своим вопросом на оба сразу. - Ребятки, помогите мне слезть, пока никто из дому не вышел, а? Пожалуйста... Не дайте опозориться на старости лет!
- Он что, сам спуститься не может? - Хмыкнул Мицухидэ (которого на данный момент сильнее всего волновали проблемы кос и прочей экипировки).
- Там же черепица! - Сообразил Саскэ. - А он вон какой здоровенный... она под ним сразу поползет...
-... и он полетит вниз. А лететь - далеко... - Заметил Акэти, заценив расстояние до земли. - Что делать будем, Сарутоби-доно?
- Нужны веревки! - Авторитетно изрек ниндзя. - И лестница! А лучше две!
- И где мы это все добудем?
- Не боись, я усадьбу Датэ хорошо знаю! Веревки точно есть на сеновале, а лестница... ну, лестницу тоже где-нибудь найдем!
- Веди, Сусанин...
И, помахав Тоётоми, парни отправились на поиски.
7.
Сколоченная из дубовых плах дверь сеновала отворилась с выразительным скрипом, который мог бы разбудить и покойников на ближайшем кладбище. Мицухидэ и Саскэ шарахнулись за угол: а вдруг из дома кто-нибудь выйдет?
Но двор усадьбы был по-прежнему пуст. Парни перевели дух, и шмыгнули внутрь сеновала...
Из пряного мрака в качестве «здрасте» вылетел меч, брошенный чьей-то опытной рукой. Гордо переливаясь гравировкой, меч вонзился в дверные доски точно на уровне лица Мицухидэ (и примерно в 5 сантиметрах от правого уха Саскэ).
- ВЫ ОХРЕНЕЛИ, КОДЗЮРО-ДОНО!! - Взревел Саскэ, с перепугу хитрым ниндзевским приемом заскочивший аж на потолочную балку. Мицухидэ же обижаться не стал (не исключено, что в его голове все еще бродили суицидные мысли).
В дальнем от входа углу зашуршало сено. Затем из-за колючих тюков выглянул и сам Кодзюро... выглянул, - а выходить навстречу посетителям почему-то не спешил.
- Катакура-доно, - спросил Акэти, косясь на торчащий в двери меч, - чем мы обязаны такому... э-э, такому теплому приветствию?
- Приношу свои извинения... - Скорбно потупился Правый глаз Дракона. - Это я не в вас. Бросьте меч обратно, пожалуйста!
- Еще чего! - Хмыкнул Саскэ (все еще обиженный). - Он у вас, поди, заговоренный; возьмешь - и рука потом отвалится... Мицухидэ-доно, не трогай! Как ты с одной рукой будешь двумя косами рубиться?!
- Чтоб вам всем пусто было! - С чувством произнес Кодзюро. - Нормальный меч у меня... Саскэ-кун, брось, как человека прошу!
- Щаз! Сами возьмёте!
- Не могу...
- В смысле???
- Ладно, мальчики, вы нарвались...
С этими словами Кодзюро вылез из-за тюков с сеном и невозмутимо прошествовал к двери. Из одежды на нем присутствовала только белая, как снег, фундоси. Солнечный свет, процеженный щелями в крыше, скользил по загорелой коже самурая узкими золотыми бликами, эффектно подсвечивая кубики пресса. Тонкие штрихи боевых шрамов на широкой груди в сумраке читались неясно, словно древние письмена, скрывающие трагичную, но увлекательную историю...
Налюбовавшись на сконфуженные физиономии парней, Кодзюро резким рывком вытащил меч из досок, и снизошел до объяснений:
- Сегодня ночью мы с Нохимэ-сама... э-э... проводили время здесь. И пока мы с ней... общались, кто-то стащил нашу одежду.
- Всю?!
- У меня остались плащ, - мы на нем лежали, и меч. А у нее пропало платье... - Кодзюро осекся и уставился на черный атласный подол, свисавший из-под Саскиного кимоно. Бравый ниндзя испуганно замотал головой:
- Э-э-это не я!! Кодзюро-доно, как хотите, что хотите, - но это не я!!
- Да ладно, верю...
Ловко игранув мечом, Кодзюро засунул его за фундоси на бедре - прямо без ножен, и не обрезавшись. И веско сказал:
- Ты, Саскэ-кун, - свой человек, тебе я доверяю. А вот - ежели вы, Акэти-доно, где-нибудь, когда-нибудь, кому-нибудь растреплете, что Правый глаз Дракона не уследил за собственным имуществом и позорно прятался на сеновале без штанов...
Акэти не дал ему договорить, резким жестом распахнув полы своего (в смысле - краденого) кимоно. Кодзюро от увиденного - схватился одной рукой за челюсть, а второй - за стену (чтобы не упасть).
- Надеюсь, мы квиты. - Сухо изрек Мицухидэ. - А теперь, когда мы поведали друг другу свои злоключения, может быть, вы уже скажете, где тут можно найти веревки?
- Веревки? - Изумился Катакура. - А вам зачем?
- ПОВЕСИТЬСЯ, БЛИН, ХОЧУ!! - Заорал Акэти. - Задолбала уже такая жизнь!..
8.
Веревки они все-таки отыскали, а вот лестницы на сеновале не обнаружилось. Прихватив моток тонкого, но прочного конопляного каната, Мицухидэ и Саскэ покинули сеновал и побрели было через двор...
- АЙЙЙЙЙ!!! Черт бы вас всех побрал!!! Поразбросали тут всякого!!!...
В густой траве, которой заросли подходы к сеновалу, что-то валялось. И Акэти угораздило с маху запнуться об это «что-то» босой ногой (напомним, что костюмчик Касуги обувку не предусматривал)...
Пока Мицухиде шипел и растирал ушибленную ступню, Саскэ наклонился и поднял из травы - меч. Меч князя-демона, Оды Нобунаги...
- Едрен-дораэмон! - Только и смог произнести ниндзя. Акэти раздраженно выхватил у него меч и закинул себе за спину (благо при мече присутствовали и ножны с перевязью):
- Сарутоби-доно, я согласен, что события сегодняшнего утра развиваются крайне загадочно, но все-таки, может, мы с вами сосредоточимся на поиске лестницы? А лучше - наших с вами шмоток?
- Уже нашли!... - Промурлыкал нежный женский голос. Раздавался он - со стороны летней кухни.
Парни плавно обернулись (мысленно настраиваясь на переход в лучший мир). На ступеньках кухни стояла Нохимэ, облаченная в кожаный плащ Кодзюро. А в руках у нее был пистолет, и похмельно-дрожащее дуло его - выписывало кривые восьмерки, перемещаясь между Мицухидэ и Саскэ.
- По крайней мере - я точно нашла! - Криво усмехнулась Нохимэ. - А ну, снимай мое платье, ниндзя-извращенец! Не знаю, в чем тебя положат в гроб, но точно не в нем!..
- Это не я.... - Пискнул Сасуке.
- Это не он! - Подтвердил Кодзюро, мужественно высунувшись с сеновала.
Усмешка Нохимэ - совсем уползла куда-то под ухо:
- Он, не он... какая к черту разница! Щас вы у меня все трое огребете, алкашня!..
И с этими словами она решительно прицелилась почему-то в Кодзюро...
- Stop! - рявкнули с террасы дома. Народ дружно обернулся:
На террасе стоял Датэ Масамунэ собственной персоной; свежий и бодрый как весенний рассвет, чисто выбритый, в кипенно-белом дзюбане и темно-синих, как Японское море, хакама. Позади Датэ маячила Касуга, в пестреньком кимоно и с банкой соленых огурцов в руках.
- Нохимэ-сама, - вежливо, но твердо изрек Датэ. - Пожалуйста, не надо стрелять в моего верного вассала Катакуру Кодзюро! Да, и в Саскэ я вам тоже целить не советую, потому как он - верный друг моего любимого врага, Санады Гэндзиро Юкимуры, и за Саскэ я вам могу и маникюр пообломать!
Касуга выступила из-за плеча Датэ и сурово нахмурила бровки, дополнительно намекая, что сколь бы ни быстро мчалась пуля из Нохиминого пистолета, - но банка с огурцами, швырнутая опытной ниндзевской рукой, - всяко долетит до цели быстрее!
Саскэ торопливо зашептал Мицухидэ:
- Слышь, пока они там трепятся, выруби ее Одиным ковыряльником по-бырому, а?
- Если я вырублю жену Оды Нобунаги его же собственным мечом, он мне без вариантов голову открутит. - Буркнул Акэти.
- Ну тогда - и получай пулю, как полный идиот! - Сердито ответил Саскэ. Акэти перевел взгляд на Нохимэ, и с ужасом сообразил, что она сейчас целится ему прямо в лоб... ну правильно, Кодзюро с ниндзей-то отмазали, а за верного вассала Оды Нобунаги никто не вступился...
Датэ на террасе - лыбился и молчал, наблюдая за происходящим.
В утренней тишине звонко щелкнул взведенный Нохимэ курок...
Внезапно воздух слева от Акэти со свистом вспорола сталь. Украшенный гравировкой клинок пронесся через двор и пронзил высокий стоячий воротник плаща (который у Нохимэ торчал выше головы). Сила броска была такова, что опешившую Нохимэ по инерции проволокло на несколько метров назад, и припечатало спиной к стене летней кухни. Там она и повисла, пришпиленная мечом за воротник, словно бабочка булавкой. В запарке она успела-таки спустить курок... но выстрела почему-то не последовало.
Акэти перевел дух и оглянулся. Кодзюро (за нынешнее утро явно перевыполнивший норматив по метанию меча) - мирно улыбнулся ему в ответ.
Нохимэ медленно подняла руку, не занятую пистолетом. Коснулась клинка, торчащего у нее над головой. И - дико взвыла:
- КАТАКУРА!!!! Упырь!!!! Ты ж говорил, что ты меня любишь!!!!!
Катакура Кодзюро - невозмутимо скрестил руки на груди: дескать, мало ли что я там молол по пьяной лавочке! На личике Касуги отразилось живое сочувствие женскому горю Нохимэ (и на мгновение показалось, что банка с огурцами - сейчас таки полетит кое в кого, щеголяющего в одном фундоси). Саскэ тихо ржал. Акэти устало сел прямо на травку - после всех переживаний ноги его уже не держали.
А с террасы довольно улыбался зачинщик всей этой катавасии, Датэ Масамунэ:
- Ну что, guys? Я ж всегда говорю, что - самая интересная часть вечеринки начинается на следующее утро!
Часть последняя. Так что же все-таки вчера было?
9.
К опохмелочному столу, уставленному всевозможными сортами рассолов, бульончиков и минералки, народ собирался больше двух часов. Пока сняли с крыши исстрадавшегося Тоётоми Хидэёси; пока отпоили валерьянкой бедную Нохимэ; пока нашли и разобрали все пропавшие вещи; пока переругались, помирились и переругались по второму разу, - время незаметно подползло к полудню.
Зато Датэ Масамунэ довольно скалился: хоть драка и не состоялась, но - party однозначно удалась! Этакий бардак - и захочешь, да не скоро забудешь...
По мере того, как к минералке присоединилось пиво, сидевшие за столом стали пытаться восстановить канву вчерашних событий. Сие доброе дело начал Датэ, чистосердечно сознавшись в том, что успел наворотить сам; затем подключились и другие. Вскоре сложилась типовая схема расследования: кто-нибудь один излагал уцелевшие в памяти события (краснея со стыда), а остальные - внимательно слушали, деликатно хихикая в рукав или веер...
Итак, весь кавардак начался опять-таки с Датэ! (а с кого еще)...
Во-первых, еще в начале вечера Датэ обратил внимание, что Ода, отстегнув с пояса меч, небрежно кинул его в траву позади себя. Меч у него дорогой, раритетный; да и потом - а вдруг Демон-Повелитель Шестого Неба спьяну таки решит использовать его по назначению?
Короче, Датэ, обходя гостей, чтобы чокнуться со всеми, потихоньку забрел за спину Оды, поднял меч и пихнул себе за пояс. Без всяких приколистских намерений, исключительно в целях безопасности...
Затем Датэ заметил, что Нохимэ, сперва обхаживавшая Такэду Сингэна, переключилась на Кодзюро. Переключение произошло успешно, и вскоре сладкая парочка тихонько скрылась во мраке благоухающей хризантемами осенней ночи.
Датэ не то, чтобы обиделся, - но таки решил Катакуру проучить, дабы впредь не заглядывался на дам из вражеского стана. Поскольку в благородной крови Масамунэ уже плескалось энное количество градусов, способ воспитания он выбрал весьма своеобразный...
Проследив влюбленных, Датэ просочился вслед за ними на сеновал, - для чего ему пришлось подлезть вовнутрь через промоину под передней стеной. Промоина была узкая, и Датэ снял с себя пояс с оружием, чтобы не застрять. Свои-то шесть Когтей дракона он потом подобрал, а вот неродной Нобунагин меч - так и остался ночевать в траве...
Оказавшись на сеновале, Датэ выждал, сколько потребно, и потихоньку утянул сперва платье и пистолет Нохимэ, а потом - и Катакурины одёжки. Меч он ему оставил, из чувства мужской солидарности.
Свои трофеи Датэ свалил кучей на веранде дома (само собой, предварительно разрядив пистолет), и вернулся к гостям.
У гостей, тем временем, пришло время стриптиза; однако, как мы с вами уже знаем, народ вместо Касуги получил Акэти. Сказать по правде, публика уже нахрюкалась настолько, что подмены никто и не заметил (кроме, разве что, Саскэ). Однако рассерженный Нобунага творческий порыв своего вассала не оценил, и, завернув того в первое, что под руку попало (а попался Оде - его же собственный плащ), - унес стриптизера в дом и забросил в первую же комнату со словами «Не позорь искусство, бестолочь!». Там Акэти с горя и отключился. Саскэ, к тому моменту уже способный перемещаться исключительно по синусоиде, - доковылял к нему, убедился, что внутри коричневого трико находится не его любимая, - и прикорнул рядышком...
Далее рассказ пришлось продолжить Касуге.
Заныкав где-то в саду Акэтину экипировку, и выцыганив у служанки кимоно понаряднее, Касуга направилась на поиски света своих очей, Уэсуги Кэнсина. Как вскоре выяснилось, - лучше бы она его не находила... Ибо Кэнсин обнаружился в одной из задних комнат в компании Хамбэя! И занимались там эти двое - отнюдь не стратегией!
В лучших женских традициях Касуга ворвалась на кухню, и хлобыстнула залпом целый стакан сакэ. Все бы ничего, но в стакане содержалось не сакэ, а ром. Крышу девушки снесло моментально и далеко...
На этом месте - Касуга покаянно уткнулась носиком в чашку с зеленым чаем, а роль рассказчика перешла к Тоётоми.
Хидэёси, кстати говоря, вечер проводил вполне прилично. Пока молодежь бесилась, он обучал Нобунагу и Сингэна хитрой гайдзинской игре в подкидного с «проездным» и сменным козырем.
Итак, военные мужи мирно резались в карты. После очередной партии Хидэёси захотелось покурить (эту дурную привычку он тоже подцепил от иностранцев). Интеллигентно щадя обоняние некурящих собутыльников, Тоётоми вышел прогуляться в сад, оставив Оду и Такэду разбираться, кому сдавать (последняя партия закончилась розыгрышем). Ну, вышел, скрутил папироску, затянулся раз, потом другой...
...Как все, наверное, уже догадались, - в папироске присутствовал не только табак...
Тоётоми уже почти воочию наблюдал бриллианты в облаках, как вдруг - на него налетела Касуга, пьяненькая в зюзю (но выражающаяся вполне внятно):
- Т-то... Тоё... Тоётоми-сама-а-а-аААА!!!! Т-там... это... К-Кэнсин... изменяяяаааает!!!!!
- Тише, тише, Касуга-тян! Кэнсин-доно изменяет, я понял... а - кому изменяет?
- МНЕ!!!! И Родине!!.. - Возрыдала Касуга. К чему она тут приплела Родину, - так и осталось невыясненным... Разве что - пыталась намекнуть, что Хамбэй сильно часто общается с чужестранцами, и дюже проникся гайдзинским духом?
Так или иначе, но измену Японии Тоётоми не спустил бы никому! Даже собственному сыну! Или дочери... или себе! Веди, девочка; где он там, этот позорный наймит гниющего Запада?! Щас я его одним ударом...
- Тоётоми-самааааа! - Повисла Касуга на рукаве взбешенного (и обкуренного) самурая. - Не надо ударом! Надо по-нашему... по-ниндзевски!
- Это как? - Ошарашено остановился Тоётоми-сан. Меленько хихикая, Касуга объяснила:
- Ну... залазиете, значит, на балку... которая над ними!... Спускаете оттуда ниточку... прямо ему на губы!... а по ниточке - льете потихонечку ядик... цианидик там, или еще что...
- Понял. - Хидэёси мягко отстранил Касугу, и, забыв про товарищей по картам, двинул вершить возмездие...
... Когда повествование дошло до этого момента, все, сидящие за столом, уже ржали в голос. Тоётоми и сам едва сдерживал улыбку... Конечно! Ему-то, с высоты его собственного титула, роста и жизненного опыта, - события минувшей ночи казались лишь забавным анекдотом, а не трагедией всей жизни и гибелью всего имиджа!
- Одного я не могу понять, Тоётоми-доно, - сказал Такэда Сингэн, прохохотавшись. - Чтобы залезть на балку, надо ведь оказаться внутри комнаты... Кой черт тебя понес на крышу, да еще на самый конек?
- А я знаю? - Развел руками Тоётоми, смущенно улыбнувшись в бакенбарды. - Спьяну, да по накурке, - чего не отчебучишь!
- Мину-у-у-утку! - Это из кружки с валерьянкой вынырнула Нохимэ. - А платье?! С пистолетом все ясно, я его сама же утром на веранде и нашла! А кто спер.... то есть - кто напялил мое платье на... на ЭТОГО?!..
Пышущий гневом взор Нохимэ уперся в многострадального Саскэ. Тот смерил взглядом расстояние от себя до окна, готовясь отмочить очередной ниндзевский фокус с уходом по-английски...
- Кажется, это я... - Покаянно вздохнула Касуга. - Понимаете... я пришла в дом... уже потом... ну, после...
- После рома. - Кивнул Датэ. - We understand you, жги дальше!
- Зашла, прошла по комнатам... смотрю... а он там лежит... с ЭТИМ!!!! - И теперь уже - пышущий гневом взор Касуги уперся в Акэти Мицухидэ (не менее многострадального, чем Саскэ).
- ЧЕВОООО?!?!? - Завопил верный вассал Оды. - Да я спал просто!! Мы спали... в смысле... елки-палки!!...
- Да поняли мы! - Усмехнулся Нобунага. - Касуга-тян, ты обиделась на своего воздыхателя, слабого на выпивку, и решила поиздеваться над ним?
- Ыгы... я нашла на веранде платье, и...
Касуга закусила губки, тряхнула соломенной челкой, и, гордо вскинув голову, грозно закончила:
- ... и решила: ну и пускай они тут валяются оба в женском, как полные придурки!
- И - обратите внимание, молодежь! - Назидательно изрек Такэда, когда стих очередной взрыв хохота. - Вот мы, старики, вели себя пристойно, в то время как вы... кхм, ну, я полагаю, вам ваши подвиги долго будут в кошмарах мерещиться!
- Тоётоми-доно - тоже не первой молодости! - Фыркнула Нохимэ.
- Да он под кайфом был, - отмахнулся от нее Такэда. - я что хочу сказать: молодежь! УЧИТЕСЬ ПИТЬ И НЕ БУЯНИТЬ! Юкимура, ты у нас холерик, тебя это особенно касается!
Младшее поколение - тактично притихло, давая Санаде Юкимуре время издать традиционный боевой клич «ОЯКАТА-САМАААА!!!!!!!».
Вместо клича - комнату плотно наполнила могильная тишина.
Затем тишина взорвалась, так как заорали все сразу:
-А где Юкимура?!
- Да я ж сам его вчера видел!
- Балда! Вчера мы все его видели!!
- Он мордой в салате спал...
- А до стриптиза, или после?
- Не помню...
- Не спал он в салате, не спал! Он к Кэнсину клинья бил, пока вы, Масамунэ-доно, меня за ляжку хватали!
- Чо ты врешь, не было такого!
- ТИХХХА!!!! - Саданул Сингэн кулаком по столу. Столешницу прорезала выразительная трещина.
- Все на поиски! - Скомандовал Масамунэ в наступившей тишине. Отцепил от себя одержимую любовной лихорадкой Нохимэ, и первым выбежал из комнаты...
10.
Многострадальную усадьбу рода Датэ перевернули кверху дном второй раз за утро. Юкимуры не было ни на кухне, ни в подвале, ни на конюшне, ни в винном погребе...
В конце концов нашел его сам Масамунэ, - и вовсе не потому, что лучше всех знал планировку родового гнезда. Просто, умаявшись от беготни по коридорам, Одноглазый дракон решил заглянуть в единственную комнату, двери которой ни разу за это утро не отворялись...
В комнату, где спали Кэнсин и Хамбэй.
Дак вот, Датэ - туда заглянул. Умиленно улыбнулся, полюбовавшись на Юкимуру, сладко дрыхнущего посередке между Кэнсином и Хамбэем. Нет, оргии здесь явно не случилось, - Юкимура валялся прямо поверх одеяла, одетый, в доспехах и почему-то - в озерной тине. К подошве его гэта пристал круглый листик кувшинки. Правый кулак Юкимуры крепко сжимал толстый зеленый стебель, заканчивавшийся привядшим, но еще пышным цветком кувшинки. А на шее юноши, поверх его обычного ожерелья из шести дырявых монеток-талисманов, нежно поблескивала нитка некрупного, но удивительно круглого и чистого жемчуга...
- Учитывая то, что ближайший водоем - милях в десяти от нас... - Задумчиво прошептал Такэда Сингэн над ухом Датэ. Тот - так же шепотом ответил:
- Вот и я думаю: куда же его ночью носило? И - неужели пешком?
Такэда - ничего не ответил. Окинул спящего воспитанника взором, сулящим «сухой закон» на всю оставшуюся жизнь, тихонько тронул Датэ за плечо. Самураи обменялись понимающими взглядами, неслышно затворили дверь и на цыпочках удалились прочь...
- Ни капли! - Сурово изрек Такэда. - Нет, даже чтобы - ни запаху! Ты меня понял, Масамунэ-кун?
- I’m всецело on your side, Такэда-доно. - Хмуро ответил Датэ. - Вчера, судя по всему, русалки... Завтра, чего доброго, - кицунэ... А послезавтра к кому он потащится?
Они вышли на крыльцо. Общественность обступила их дружной толпой:
- Сингэн-доно, Масамунэ-доно! Вы его нашли, да?
- А где???
- А как???
- А куда он давеча пропал????
- А что с ним вчера было????????
Датэ посмотрел на Такэду, и выразительно поднял бровь. Такэда грозно нахмурился... и - над резиденцией Датэ прокатился грозный рык Тигра из Каи:
- МОЛОДЕЖЬ!!! ВТОРОЙ И ПОСЛЕДНИЙ РАЗ ВАМ ГОВОРЮ: УЧИТЕСЬ ПИТЬ!!! Надеюсь, вы еще не забыли, что в следующее воскресенье - Праздник любования Луной? Так вот, после вчерашнего - мне даже представить страшно, что там с вами будет!
Они-кис-кис, август 2011.
URL записиВсем привет, вот я, малая сибирская кошка, решила выложить писанины по Басяре немножко
Пишу давно, но по Эпохе смут это мой первый фик. Надеюсь вам понраАвтор: Они-кис-кис
Бета: Азиль
Жанр: 95% стеба, 5% яойного романса (афтар шипперит пейринг Катакура./Акэти, если шо
)Рейтинг: PG-13
Фэндом: Sengoku Basara.
Статус: закончен.
Отказ от авторских прав: кошки - твари гордые, им ничо не нада!
Саммари: если Датэ Масамунэ что-либо решил - то выпьет обязательно!
ну а остальным - остается лишь подстраиваться под обстоятельства...Предупреждение: при желании в описанных мною событиях можно накопать и АУ, и ООС, и вообще всё, что хотите.
Повесть о пьянке
- Веселие Руси - есть питиё!
Князь Владимир Красно Солнышко.
- А мы что? Рыжие, что ли?!
Древний японский философ, пожелавший остаться неизвестным.
Вотка - йад, дибилы!
((((
Аффтар фика.
Князь Владимир Красно Солнышко.
- А мы что? Рыжие, что ли?!
Древний японский философ, пожелавший остаться неизвестным.
Вотка - йад, дибилы!
((((Аффтар фика.
Часть первая. Вспомнить всё!
1.
Есть битвы, в которые не следует ввязываться, - самурай Акэти Мицухидэ давно усвоил сию истину.
читать дальшеА есть сортА сакэ, которые не следует мешать с пивом! Никогда! Вообще!! Ни при каких обстоятельствах!!!
Вот эту самую истину - Акэти постигал в данный конкретный момент времени, мучительно болея головой (зато все прочие части тела - вообще не ощущались). Затуманенный взор доблестного воина созерцал потолок, непонятно с какой радости расписанный самурайскими гербами...
Гербы принадлежали роду Датэ, и ничего хорошего сей факт не сулил.
Акэти добросовестно попытался вспомнить, каким ветром его, вассала грозного Оды Нобунаги, занесло под крышу резиденции Датэ Масамунэ (лютого врага рекомого Нобунаги). Проспиртованные мозговые извилины - в ответ ехидно сплелись в кукиш.
С амнезией можно было временно примириться; зато полное онемение всего, что ниже шеи, уже начинало пугать: а вдруг враги оставили от всего его организма - одну лишь голову, потехи ради?! Акэти перестал гипнотизировать гербы, и скосил глаза вниз. Хвала богам, организм оказался на месте. Целый, невредимый, и...
...и затянутый в трико. Коричневое, со звездочками, подозрительно похожее на любимое трико Касуги.
Мицухидэ смятенно отвел взгляд в сторону. В стороне лежал Сарутоби Саскэ. Мирно посапывающий, и облаченный в платье Нохимэ. Черненькое, в цветочках, и натянутое наперекосяк, так что разрез, обычно приходившийся на правое бедро Нохимэ, располагался у Саскэ почти на жо... э-э, ну, почти сзади, в общем.
«Силы небесные, что тут вчера творилось????»
Силы в ответ зловеще промолчали. Акэти с трудом разогнул онемевшую руку (как выяснилось, тело просто затекло от спанья на голом полу), и от души толкнул Саскэ в бок.
- Слышь, ты! Что вчера было?!
Саскэ медленно, как Вий, поднял веки (лиловые с недосыпа). Заценил внешний вид Акэти и вредненько усмехнулся:
- Мицухидэ-доно, учитывая твой костюмчик, - ты действительно хочешь это знать?
- На себя глянь. - Посоветовал ему Акэти.
Саскэ так и сделал. В следующую секунду в его глазах отразился ужас:
- БЛИИИИИН! Во я попал....
- Ее любимое кимоно. - Кивнул Акэти (голова тут же отомстила гневным звоном в висках). - Пятно посадишь - пришибет на месте!...
В подтверждение его слов утреннюю тишину взорвал истошный женский вопль:
- Уроды!!! Твари!!! Алкоголики!!! Где мое платье?!! Пропойцы!! Кто спер мое платье??!! Алкаши проклятые, проснитесь уже хоть кто-нибудь, чтоб вам всем сдохнуть!!!
Вопль сопровождался гневным стуком высоких кованых каблучков, - такие носила только Нохимэ. И стук этот неотвратимо приближался к дверям комнаты...
Саскэ сдавленно охнул и сунулся прятаться под футон. Акэти машинально помог ему, накинув сверху невесть откуда взявшийся плащ Нобунаги, после чего - перевернулся лицом вниз и распластался по полу, притворившись, что еще не проснулся (вернее - не проспался)...
Нохимэ в комнату не вошла, а ворвалась в буквальном смысле слова - прорвав собой бумагу в седзе. Кованые шпильки оглушающе загрохотали подле Акэти:
- Мицухидэ?! Мицухидэ!! Очнись уже!! Пьянь белобрысая!!!
Острый носок туфли больно вонзился в Акэтин бок. Хозяин бока - аж дышать перестал (надеясь сойти уже не за спящего, а за мертвого). Нохимэ всхлипнула, развернулась и потопала прочь.
Очень осторожно Мицухидэ приподнял голову. Встретился взором с Саскэ, столь же опасливо выглядывавшим из-под футона.
- Валим отсюда! - Синхронно предложили друг другу самурай и ниндзя.
Во избежание эксцессов комнату они покинули через окно. Вылезли наружу и кустиками добрались до маленького домашнего святилища в дальнем углу усадьбы. Было тут сыро, холодно, и пахло плесенью. Зато Китё сроду бы в голову не пришло сюда сунуться...
- Ну, рассказывай! - Повелел Мицухидэ (изо всех сил стараясь не дрожать: сидеть в Касугином комбинезончике на камнях оказалось зябко, и даже мох не спасал).
- А с чего ты взял, что я чего-то помню? - Скроил Саскэ невинную мордашку (весьма красноглазую с перепоя).
- Кто из нас двоих ниндзя, я или ты?
2.
Натурально, всю кашу заварил Датэ Масамунэ. Заварил по одной простой причине: на дворе стояла осень...
...Итак: на дворе стояла осень. Точнее - вторая половина октября. Народ увлеченно паковал урожай в закрома Родины и всячески готовился к зиме. Грозный Такэда Сингэн колол дрова по своей уникальной методике, разнося чурку ударом кулака. Юкимура усердно ему помогал, стыдливо используя топор: дао дровосека еще не покорилось юноше в полной мере. Катакура Кодзюро деловито кантовал тыквы на своем дачном участке. Касуга центнерами таскала из лесу всевозможные грибы-ягоды; Саскэ увязался было за ней, но вскоре вернулся - с корзиной на голове и весь перемазанный черникой. Вечно хворый Маэда Тосииэ лущил фасоль. Уэсуги Кэнсин бродил по лесам, задумчиво собирая гербарии из лекарственных растений...
В стане врага события развивались симметрично: домовитая Нохимэ припрягла к хлебозаготовкам всех, даже тихоня Оити покорно плела косички из чеснока.
В Эпохе Смут наступило временное затишье.
И лишь Датэ Масамунэ - оказался тем единственным, кого не сразил вирус агрономии. Временно лишившись как противников, так и союзников, Одноглазый Дракон столкнулся с самым страшным врагом - скукой...
...Солнечным октябрьским днем ехал Датэ по дороге, косоротясь на проплывавшие по обочинам сжатые нивы и алые от яблок сады. Где-то в промежутке между очередным полем и садом он повстречал Такэнаку Хамбэя и Тоётоми Хидэёси. Хамбэй лежал на жесткой пожелтелой травке и любовался облаками. Хидэёси сидел и плел веночек из блеклых последних васильков.
- Hi, guys! А чой-то вы не на сельхозработах? - Поприветствовал их Датэ.
- Мне здоровье не позволяет... - Ответил Такэнака. Тоётоми же объяснился более пространно:
- Лично я, Датэ-доно, полагаю, что - проще заработать и купить, чем гробить свое здоровье на этих бесконечных грядках!
- Holy shit, ну наконец-то! - Возликовал Датэ. - Хоть два здравомыслящих чувака нашлись во всей стране... Мужики, а может - того? Замутим по-новой междоусобицу??
- Из трех человек? Не смешите почтенную японскую историю, Датэ-доно... - Меланхолично ответствовал Хидэёси, и принялся скреплять концы доплетенного веночка шнурком, вытянутым из обмотки на катане. Хамбэй по-прежнему отстраненно взирал в бирюзовое октябрьское небо. В поле ветерок шуршал стернёй, где-то вдали куковала кукушка, отпевая лето. Повсюду царили мир и покой....
- Fuck, я же так скоро и с тоски сдохну! - Выразил Датэ вслух свое душевное состояние. Тоётоми взглянул на юношу с сочувствием:
- Ну, если не выходит с войной, тогда устройте вечеринку, Датэ-доно!
- По поводу?? Праздник Бон давно прошел, а урожай еще не собрали...
- У гайдзинов... а точнее - у акахито, сами себя же они называют росскэ, есть любопытный обычай, - подал голос Хамбэй, - праздновать День граненого стакана...
- А это когда? - Оживился Датэ.
- Когда угодно празднующимся! - Многозначительно изрек Хамбэй, и, помолчав, добавил: - А еще у росскэ имеется не менее интересный обычай: любой праздник или дружескую встречу - они заканчивают дракой...
Масамунэ задумался (хитро прищурив единственный глаз). Потом он усмехнулся. Потом рассмеялся, и, наконец, - довольно заржал, взмахнув шлемом:
- Yo, people! So, let’s party!! Welcome to День граненой чашечки для сакэ!! Сегодня же вечером! Мужики, имейте в виду: вас я приглашаю в первую очередь, как авторов идеи!
- Большое спасибо, Датэ-доно, мы обязательно придем! - Торжественно ответил Тоётоми, и нахлобучил доделанный веночек на белокурую голову Хамбэя.
А Датэ, вновь обретший смысл жизни, - свистнул Саскэ (который по ниндзевской традиции ошивался неподалеку в кустах), и покатил созывать остальных гостей.
Такэда Сингэн ответил согласием (что автоматически гарантировало участие Юкимуры, отчего Датэ особенно воспрянул душою). Уэсуги Кэнсин также поблагодарил за приглашение и сказал, что непременно будет. Сей факт - автоматически гарантировал присутствие Касуги (теперь воспрянул духом и Саскэ). В усадьбе Маэда хозяйственная Мацу послала обоих приглашателей на хутор сено ворошить, да еще и обругала «тунеядцами». Зато, проезжая мимо березовой рощицы, Датэ и Саскэ повстречали самогО Оду Нобунагу и его верного вассала...
- ...стой-стой-стой! - Прервал верный вассал хроники Саскэ. - Вот это я вроде помню... Нохимэ с утра погнала всех картошку копать, а Нобунага-сама послал ее куда полагается, и поехал на охоту... И меня с собою взял... И рощу помню - мы там вальдшнепов стреляли...
- Вы там бухали! - Ехидно уточнил Саскэ.
- И это тоже. - Каменным голосом ответил Акэти. - Думаешь, мы бы приняли приглашение от Масамунэ на трезвую голову?!
- Но вы - приняли... - Усмехнулся Саскэ. - Дальше рассказывать?
- Не надо... я сам вспомню...
3.
...Вечеринка удалась на славу! Сперва народ расположился за накрытым столом согласно канону: «хорошие» - на одной стороне, «вредные» - на противоположной; все пронзают друг дружку взглядами, и у всех (кроме Касуги и Нохимэ) ладони лежат на рукоятях мечей!
Однако после третьей - мечи потихоньку перекочевали под стол, на травку - а то, понимаешь, до салата дотягиваться неудобно! После пятой - враги и друзья уже восседали вперемешку, разбившись на группы по интересам: Мицухидэ, Саскэ и Юкимура перебрались поближе к Хамбэю (ну, всем же интересно послушать про жизнь гайдзинов, кою многообразованный Хамбэй знал не понаслышке!). Такэда, Тоётоми и Ода образовали свой кружок, - у зрелых мужей и беседа соответствующая, не сравнить с беспечным трёпом юнцов (подле Такэды отиралась Нохимэ; кажется, у нее были на Тигра из Каи какие-то свои планы...)
А после седьмой - народ единогласно постановил: ну ее в баню, эту вашу Эпоху Смут! Объединяем армии, и дружно прём на материк, завоевывать Корею, а там и весь Китай!
- Китай - это такое няяяяяяяяяяя! Там панды! А панды - это такой каваааай! - Умиленно пищала Нохимэ (не забывая строить Такэде глазки: вот мол, какая я на самом деле нежная и чувствительная!).
- Guys, guys! - Проявил хозяйскую власть Датэ, опасавшийся, что боевой пыл собутыльников впустую растратится на несчастный Китай, и драки не получится. - Мейк лав, нот вар, как сказал Конфуций! Ода-доно, ты Конфуция уважаешь?
- А то! - Князь-демон решительно впечатал кулак в стол. - И-и-кстати, о к-кавае! А стриптиз ващ-ще будет??!...
Насколько помнил Датэ, - созывая гостей, он стриптиз в программе не заявлял; более того, при всей своей англоязычной подкованности - он и слова-то такого не ведал! Однако не в меру образованный Хамбэй сразу сообразил, что Нобунага имеет в виду, и тут же поддержал его:
- В самом деле, парни! Хватит разговоров о войне, она от нас никуда не убежит! Женская красота - вот то единственное, что достойно внимания воина в перерывах между битвами! Прелестная Касуга-сан, умоляю, подарИте нам несколько счастливых мгновений!
- Просим, просим! - Дружно загалдел народ (тоже не шибко сведущий в английском, но четко понявший: щас чо-та будет!).
Польщенная всеобщим вниманием Касуга - зарделась как маков цвет, застенчиво кося глазками по сторонам. Сильный пол уламывал ее как мог: Саскэ даже на колени встал! Вконец смущенная девушка догадалась вопросительно воззриться на Уэсуги: мол, как пожелаете, Кэнсин-сама, так я и сделаю!
Кэнсин прикинул мысленно, сколько переломов успеют организовать ему восемь здоровых мужиков за несостоявшийся стриптиз, прежде чем Касуга их всех вырубит (даже с поправкой на алкогольное опьянение, получилось приличное количество)... прикинул, и сказал:
- Будь так добра к нам, мой Прекрасный клинок!
Касуга покраснела еще гуще, послушно вскочила на ноги и...
...и в наступившей ожидательной тишине - застыла, как тотемный столб, с дурацкой улыбочкой на лице.
- Ты чего??? - Яростно прошипел ей в ухо Мицухидэ (сидевший рядом; с другого боку у Касуги восседал, разумеется, Саскэ ).
- Я не знаю!!! - Так же яростно прошипела Касуга ему в ответ.
- Чего ты не знаешь, балда?!
- Я не знаю, что такое «стриптиз»!! - Ответила Касуга, от ужаса округлив глаза так, что они стали больше ее грудей.
В первую секунду Акэти обалдел: японцы - тоже люди, и такой аттракцион, как женское раздевание под музычку - у них тоже существует; тем более что Касуга, будучи куноити, точно проходила подготовку и в этой области, поскольку в имидже «девочки по вызову» и информацию легче добывать, и к жертве проще подобраться...
Но во вторую секунду он сообразил: Касугу просто озадачило значение слова «стриптиз»! Ну, не изучала она в школе ниндзей английский - на ТАКОМ бытовом уровне!
Ладно, сообразил - и сообразил, казалось бы: всего делов - шикнуть девчонке на ухо «залазь на стол и раздевайся, только не вся сразу»! А то народ вон уже начинает волноваться и переглядываться! Однако...
Однако - на свою беду, Акэти принадлежал к тем личностям, коим алкоголь ударяет не столько в ноги, сколько в голову....
- Ща все будет, пацаны! - Заорал Мицухидэ, вскакивая на ноги и хватая Касугу под локоток. - Дайте девочке пять сек на одеть чулочки в сеточку!
И под одобрительный гул народа - поволок Касугу прочь от стола, в темноту осеннего сада, расцвеченную последними светлячками...
4.
- Раздевайся! - Рявкнул Акэти, когда их с Касугой надежно отделили от пирующих три кедровых аллеи и купа глициний.
- З-з-зачем?!?!?
- Хочешь стриптиз танцевать?!
- НЕТ!!! - До Касуги наконец-то начало доходить, что она ввязалась в нечто неблаговидное.
- Тогда - раздевайся!!
Всхлипывая и прячась за кустами пионов, Касуга стянула с себя свое трико в звездочках; опасливо выложила его на садовую дорожку. В обмен ей прилетел увесистый сверток, содержавший в себе знаменитые Акэтины шаровары лилового цвета и прочее снаряжение.
- А теперь - дуй отсюдова! - Посоветовал владелец шаровар. Ветки рябины, растущей позади клумбы с пионами, послушно закачались: Касуга по привычке удалялась, используя надземные пути отхода.
- Погнешь кирасу - пришибу! - Напутствовал ее Акэти. Затем, чертыхаясь, натянул Касугино трико. Ростом девушка-ниндзя была ниже него (а также - шире в кое-каких местах); однако материя оказалась достаточно эластичная, и избыток ширины благополучно восполнил недостаток длины. Подбредя к садовому прудику, Акэти посмотрелся в зеркало воды; довольно хмыкнул, и, ступая нетвердо, но бодро, направился обратно к гостям, бормоча себе под нос:
- Ну, Нобунага-сама, я вам сейчас покажу! Ты у меня сейчас попляшешь!..
5.
- БЛИИИИИИИИИИН!!!! - Простонал Мицухидэ, когда довспоминался до вышеизложенных событий.
- Угу. - Кивнул Саскэ. - Когда ты в таком виде из кустов вывалился - так даже у Датэ чуть глаз его единственный не выпал!
Акэти в изнеможении привалился к холодной стене святилища. Вспоминать свои дальнейшие похождения - он был не согласен даже под угрозой стрижки налысо.
- Сильно я там накуролесил?
- Да не особо... Касугина шмотка - она же снимается вся и сразу; ты едва ее с плеча стянул - она с тебя и поползла. А Ода-доно тут же сгреб тебя в охапку, замотал в плащ и унес в дом, отсыпаться...
- Лучше бы убил. - Похоронным голосом сказал Акэти. - Слушай, а почему на тебе платье Нохимэ?
- Боюсь даже предположить... - Покачал головой Саскэ.
- Саскэ-доно, тебе не кажется, что нам пора совершить харакири? - Мрачно вопросил доблестный самурай.
- Мицухидэ-доно! - Иронично возгласил доблестный ниндзя. - А тебе не кажется, что нам пора перестать страдать фигней, вылезти отсюда, найти наши вещи и похмелиться, пока остальные не проснулись?
- А они - не проснулись? - В серых глазах Акэти затрепетал робкий огонек надежды.
- Похмельных матюгов вроде не слышно... Даже Нохимэ притихла, может, её снова вырубило? Ладно, пошли уже! Сюда нам штаны всяко никто не принесет!
Часть вторая. Спасти Тоётоми Хидэёси!
6.
На протянутых меж деревьев веревках сушились чьи-то кимоно (судя по скромности цвета и материи - прислуги). Саскэ мимоходом прихватизировал два экземпляра поприличнее; в один запахнулся сам, другой милосердно вручил Мицухидэ.
- Знать бы еще - где мои косы? - Беспокойно пробормотал Акэти, с явным облегчением заматываясь в реденькую бязь. Сарутоби ошалело округлил глаза:
- Ты ж вроде всегда с распущенными ходишь?!..
- Дубина! Я не про волосы! Я про оружие!
- От раздолбая слышу! - Весьма резонно заметил Саскэ, но окончательно переругаться им не позволил голос.
Голос - а точнее, приглушенный окрик, - раздался откуда-то сверху:
- Ребята?! Эй, ребята!
Задравши головы, Мицухидэ и Саскэ обнаружили, что голос принадлежит – Тоётоми. Каковой Тоетоми находится на крыше самого высокого здания усадьбы Датэ. А точнее - сидит верхом на коньке, мертвой хваткой вцепившись в венчавшую конек фигурку дракона.
- Что вы там делаете?!
- Как вы туда попали?! - В унисон ахнули оба парня.
- А я знаю?! - Мудро ответил Тоётоми одним своим вопросом на оба сразу. - Ребятки, помогите мне слезть, пока никто из дому не вышел, а? Пожалуйста... Не дайте опозориться на старости лет!
- Он что, сам спуститься не может? - Хмыкнул Мицухидэ (которого на данный момент сильнее всего волновали проблемы кос и прочей экипировки).
- Там же черепица! - Сообразил Саскэ. - А он вон какой здоровенный... она под ним сразу поползет...
-... и он полетит вниз. А лететь - далеко... - Заметил Акэти, заценив расстояние до земли. - Что делать будем, Сарутоби-доно?
- Нужны веревки! - Авторитетно изрек ниндзя. - И лестница! А лучше две!
- И где мы это все добудем?
- Не боись, я усадьбу Датэ хорошо знаю! Веревки точно есть на сеновале, а лестница... ну, лестницу тоже где-нибудь найдем!
- Веди, Сусанин...
И, помахав Тоётоми, парни отправились на поиски.
7.
Сколоченная из дубовых плах дверь сеновала отворилась с выразительным скрипом, который мог бы разбудить и покойников на ближайшем кладбище. Мицухидэ и Саскэ шарахнулись за угол: а вдруг из дома кто-нибудь выйдет?
Но двор усадьбы был по-прежнему пуст. Парни перевели дух, и шмыгнули внутрь сеновала...
Из пряного мрака в качестве «здрасте» вылетел меч, брошенный чьей-то опытной рукой. Гордо переливаясь гравировкой, меч вонзился в дверные доски точно на уровне лица Мицухидэ (и примерно в 5 сантиметрах от правого уха Саскэ).
- ВЫ ОХРЕНЕЛИ, КОДЗЮРО-ДОНО!! - Взревел Саскэ, с перепугу хитрым ниндзевским приемом заскочивший аж на потолочную балку. Мицухидэ же обижаться не стал (не исключено, что в его голове все еще бродили суицидные мысли).
В дальнем от входа углу зашуршало сено. Затем из-за колючих тюков выглянул и сам Кодзюро... выглянул, - а выходить навстречу посетителям почему-то не спешил.
- Катакура-доно, - спросил Акэти, косясь на торчащий в двери меч, - чем мы обязаны такому... э-э, такому теплому приветствию?
- Приношу свои извинения... - Скорбно потупился Правый глаз Дракона. - Это я не в вас. Бросьте меч обратно, пожалуйста!
- Еще чего! - Хмыкнул Саскэ (все еще обиженный). - Он у вас, поди, заговоренный; возьмешь - и рука потом отвалится... Мицухидэ-доно, не трогай! Как ты с одной рукой будешь двумя косами рубиться?!
- Чтоб вам всем пусто было! - С чувством произнес Кодзюро. - Нормальный меч у меня... Саскэ-кун, брось, как человека прошу!
- Щаз! Сами возьмёте!
- Не могу...
- В смысле???
- Ладно, мальчики, вы нарвались...
С этими словами Кодзюро вылез из-за тюков с сеном и невозмутимо прошествовал к двери. Из одежды на нем присутствовала только белая, как снег, фундоси. Солнечный свет, процеженный щелями в крыше, скользил по загорелой коже самурая узкими золотыми бликами, эффектно подсвечивая кубики пресса. Тонкие штрихи боевых шрамов на широкой груди в сумраке читались неясно, словно древние письмена, скрывающие трагичную, но увлекательную историю...
Налюбовавшись на сконфуженные физиономии парней, Кодзюро резким рывком вытащил меч из досок, и снизошел до объяснений:
- Сегодня ночью мы с Нохимэ-сама... э-э... проводили время здесь. И пока мы с ней... общались, кто-то стащил нашу одежду.
- Всю?!
- У меня остались плащ, - мы на нем лежали, и меч. А у нее пропало платье... - Кодзюро осекся и уставился на черный атласный подол, свисавший из-под Саскиного кимоно. Бравый ниндзя испуганно замотал головой:
- Э-э-это не я!! Кодзюро-доно, как хотите, что хотите, - но это не я!!
- Да ладно, верю...
Ловко игранув мечом, Кодзюро засунул его за фундоси на бедре - прямо без ножен, и не обрезавшись. И веско сказал:
- Ты, Саскэ-кун, - свой человек, тебе я доверяю. А вот - ежели вы, Акэти-доно, где-нибудь, когда-нибудь, кому-нибудь растреплете, что Правый глаз Дракона не уследил за собственным имуществом и позорно прятался на сеновале без штанов...
Акэти не дал ему договорить, резким жестом распахнув полы своего (в смысле - краденого) кимоно. Кодзюро от увиденного - схватился одной рукой за челюсть, а второй - за стену (чтобы не упасть).
- Надеюсь, мы квиты. - Сухо изрек Мицухидэ. - А теперь, когда мы поведали друг другу свои злоключения, может быть, вы уже скажете, где тут можно найти веревки?
- Веревки? - Изумился Катакура. - А вам зачем?
- ПОВЕСИТЬСЯ, БЛИН, ХОЧУ!! - Заорал Акэти. - Задолбала уже такая жизнь!..
8.
Веревки они все-таки отыскали, а вот лестницы на сеновале не обнаружилось. Прихватив моток тонкого, но прочного конопляного каната, Мицухидэ и Саскэ покинули сеновал и побрели было через двор...
- АЙЙЙЙЙ!!! Черт бы вас всех побрал!!! Поразбросали тут всякого!!!...
В густой траве, которой заросли подходы к сеновалу, что-то валялось. И Акэти угораздило с маху запнуться об это «что-то» босой ногой (напомним, что костюмчик Касуги обувку не предусматривал)...
Пока Мицухиде шипел и растирал ушибленную ступню, Саскэ наклонился и поднял из травы - меч. Меч князя-демона, Оды Нобунаги...
- Едрен-дораэмон! - Только и смог произнести ниндзя. Акэти раздраженно выхватил у него меч и закинул себе за спину (благо при мече присутствовали и ножны с перевязью):
- Сарутоби-доно, я согласен, что события сегодняшнего утра развиваются крайне загадочно, но все-таки, может, мы с вами сосредоточимся на поиске лестницы? А лучше - наших с вами шмоток?
- Уже нашли!... - Промурлыкал нежный женский голос. Раздавался он - со стороны летней кухни.
Парни плавно обернулись (мысленно настраиваясь на переход в лучший мир). На ступеньках кухни стояла Нохимэ, облаченная в кожаный плащ Кодзюро. А в руках у нее был пистолет, и похмельно-дрожащее дуло его - выписывало кривые восьмерки, перемещаясь между Мицухидэ и Саскэ.
- По крайней мере - я точно нашла! - Криво усмехнулась Нохимэ. - А ну, снимай мое платье, ниндзя-извращенец! Не знаю, в чем тебя положат в гроб, но точно не в нем!..
- Это не я.... - Пискнул Сасуке.
- Это не он! - Подтвердил Кодзюро, мужественно высунувшись с сеновала.
Усмешка Нохимэ - совсем уползла куда-то под ухо:
- Он, не он... какая к черту разница! Щас вы у меня все трое огребете, алкашня!..
И с этими словами она решительно прицелилась почему-то в Кодзюро...
- Stop! - рявкнули с террасы дома. Народ дружно обернулся:
На террасе стоял Датэ Масамунэ собственной персоной; свежий и бодрый как весенний рассвет, чисто выбритый, в кипенно-белом дзюбане и темно-синих, как Японское море, хакама. Позади Датэ маячила Касуга, в пестреньком кимоно и с банкой соленых огурцов в руках.
- Нохимэ-сама, - вежливо, но твердо изрек Датэ. - Пожалуйста, не надо стрелять в моего верного вассала Катакуру Кодзюро! Да, и в Саскэ я вам тоже целить не советую, потому как он - верный друг моего любимого врага, Санады Гэндзиро Юкимуры, и за Саскэ я вам могу и маникюр пообломать!
Касуга выступила из-за плеча Датэ и сурово нахмурила бровки, дополнительно намекая, что сколь бы ни быстро мчалась пуля из Нохиминого пистолета, - но банка с огурцами, швырнутая опытной ниндзевской рукой, - всяко долетит до цели быстрее!
Саскэ торопливо зашептал Мицухидэ:
- Слышь, пока они там трепятся, выруби ее Одиным ковыряльником по-бырому, а?
- Если я вырублю жену Оды Нобунаги его же собственным мечом, он мне без вариантов голову открутит. - Буркнул Акэти.
- Ну тогда - и получай пулю, как полный идиот! - Сердито ответил Саскэ. Акэти перевел взгляд на Нохимэ, и с ужасом сообразил, что она сейчас целится ему прямо в лоб... ну правильно, Кодзюро с ниндзей-то отмазали, а за верного вассала Оды Нобунаги никто не вступился...
Датэ на террасе - лыбился и молчал, наблюдая за происходящим.
В утренней тишине звонко щелкнул взведенный Нохимэ курок...
Внезапно воздух слева от Акэти со свистом вспорола сталь. Украшенный гравировкой клинок пронесся через двор и пронзил высокий стоячий воротник плаща (который у Нохимэ торчал выше головы). Сила броска была такова, что опешившую Нохимэ по инерции проволокло на несколько метров назад, и припечатало спиной к стене летней кухни. Там она и повисла, пришпиленная мечом за воротник, словно бабочка булавкой. В запарке она успела-таки спустить курок... но выстрела почему-то не последовало.
Акэти перевел дух и оглянулся. Кодзюро (за нынешнее утро явно перевыполнивший норматив по метанию меча) - мирно улыбнулся ему в ответ.
Нохимэ медленно подняла руку, не занятую пистолетом. Коснулась клинка, торчащего у нее над головой. И - дико взвыла:
- КАТАКУРА!!!! Упырь!!!! Ты ж говорил, что ты меня любишь!!!!!
Катакура Кодзюро - невозмутимо скрестил руки на груди: дескать, мало ли что я там молол по пьяной лавочке! На личике Касуги отразилось живое сочувствие женскому горю Нохимэ (и на мгновение показалось, что банка с огурцами - сейчас таки полетит кое в кого, щеголяющего в одном фундоси). Саскэ тихо ржал. Акэти устало сел прямо на травку - после всех переживаний ноги его уже не держали.
А с террасы довольно улыбался зачинщик всей этой катавасии, Датэ Масамунэ:
- Ну что, guys? Я ж всегда говорю, что - самая интересная часть вечеринки начинается на следующее утро!
Часть последняя. Так что же все-таки вчера было?
9.
К опохмелочному столу, уставленному всевозможными сортами рассолов, бульончиков и минералки, народ собирался больше двух часов. Пока сняли с крыши исстрадавшегося Тоётоми Хидэёси; пока отпоили валерьянкой бедную Нохимэ; пока нашли и разобрали все пропавшие вещи; пока переругались, помирились и переругались по второму разу, - время незаметно подползло к полудню.
Зато Датэ Масамунэ довольно скалился: хоть драка и не состоялась, но - party однозначно удалась! Этакий бардак - и захочешь, да не скоро забудешь...
По мере того, как к минералке присоединилось пиво, сидевшие за столом стали пытаться восстановить канву вчерашних событий. Сие доброе дело начал Датэ, чистосердечно сознавшись в том, что успел наворотить сам; затем подключились и другие. Вскоре сложилась типовая схема расследования: кто-нибудь один излагал уцелевшие в памяти события (краснея со стыда), а остальные - внимательно слушали, деликатно хихикая в рукав или веер...
Итак, весь кавардак начался опять-таки с Датэ! (а с кого еще)...
Во-первых, еще в начале вечера Датэ обратил внимание, что Ода, отстегнув с пояса меч, небрежно кинул его в траву позади себя. Меч у него дорогой, раритетный; да и потом - а вдруг Демон-Повелитель Шестого Неба спьяну таки решит использовать его по назначению?
Короче, Датэ, обходя гостей, чтобы чокнуться со всеми, потихоньку забрел за спину Оды, поднял меч и пихнул себе за пояс. Без всяких приколистских намерений, исключительно в целях безопасности...
Затем Датэ заметил, что Нохимэ, сперва обхаживавшая Такэду Сингэна, переключилась на Кодзюро. Переключение произошло успешно, и вскоре сладкая парочка тихонько скрылась во мраке благоухающей хризантемами осенней ночи.
Датэ не то, чтобы обиделся, - но таки решил Катакуру проучить, дабы впредь не заглядывался на дам из вражеского стана. Поскольку в благородной крови Масамунэ уже плескалось энное количество градусов, способ воспитания он выбрал весьма своеобразный...
Проследив влюбленных, Датэ просочился вслед за ними на сеновал, - для чего ему пришлось подлезть вовнутрь через промоину под передней стеной. Промоина была узкая, и Датэ снял с себя пояс с оружием, чтобы не застрять. Свои-то шесть Когтей дракона он потом подобрал, а вот неродной Нобунагин меч - так и остался ночевать в траве...
Оказавшись на сеновале, Датэ выждал, сколько потребно, и потихоньку утянул сперва платье и пистолет Нохимэ, а потом - и Катакурины одёжки. Меч он ему оставил, из чувства мужской солидарности.
Свои трофеи Датэ свалил кучей на веранде дома (само собой, предварительно разрядив пистолет), и вернулся к гостям.
У гостей, тем временем, пришло время стриптиза; однако, как мы с вами уже знаем, народ вместо Касуги получил Акэти. Сказать по правде, публика уже нахрюкалась настолько, что подмены никто и не заметил (кроме, разве что, Саскэ). Однако рассерженный Нобунага творческий порыв своего вассала не оценил, и, завернув того в первое, что под руку попало (а попался Оде - его же собственный плащ), - унес стриптизера в дом и забросил в первую же комнату со словами «Не позорь искусство, бестолочь!». Там Акэти с горя и отключился. Саскэ, к тому моменту уже способный перемещаться исключительно по синусоиде, - доковылял к нему, убедился, что внутри коричневого трико находится не его любимая, - и прикорнул рядышком...
Далее рассказ пришлось продолжить Касуге.
Заныкав где-то в саду Акэтину экипировку, и выцыганив у служанки кимоно понаряднее, Касуга направилась на поиски света своих очей, Уэсуги Кэнсина. Как вскоре выяснилось, - лучше бы она его не находила... Ибо Кэнсин обнаружился в одной из задних комнат в компании Хамбэя! И занимались там эти двое - отнюдь не стратегией!
В лучших женских традициях Касуга ворвалась на кухню, и хлобыстнула залпом целый стакан сакэ. Все бы ничего, но в стакане содержалось не сакэ, а ром. Крышу девушки снесло моментально и далеко...
На этом месте - Касуга покаянно уткнулась носиком в чашку с зеленым чаем, а роль рассказчика перешла к Тоётоми.
Хидэёси, кстати говоря, вечер проводил вполне прилично. Пока молодежь бесилась, он обучал Нобунагу и Сингэна хитрой гайдзинской игре в подкидного с «проездным» и сменным козырем.
Итак, военные мужи мирно резались в карты. После очередной партии Хидэёси захотелось покурить (эту дурную привычку он тоже подцепил от иностранцев). Интеллигентно щадя обоняние некурящих собутыльников, Тоётоми вышел прогуляться в сад, оставив Оду и Такэду разбираться, кому сдавать (последняя партия закончилась розыгрышем). Ну, вышел, скрутил папироску, затянулся раз, потом другой...
...Как все, наверное, уже догадались, - в папироске присутствовал не только табак...
Тоётоми уже почти воочию наблюдал бриллианты в облаках, как вдруг - на него налетела Касуга, пьяненькая в зюзю (но выражающаяся вполне внятно):
- Т-то... Тоё... Тоётоми-сама-а-а-аААА!!!! Т-там... это... К-Кэнсин... изменяяяаааает!!!!!
- Тише, тише, Касуга-тян! Кэнсин-доно изменяет, я понял... а - кому изменяет?
- МНЕ!!!! И Родине!!.. - Возрыдала Касуга. К чему она тут приплела Родину, - так и осталось невыясненным... Разве что - пыталась намекнуть, что Хамбэй сильно часто общается с чужестранцами, и дюже проникся гайдзинским духом?
Так или иначе, но измену Японии Тоётоми не спустил бы никому! Даже собственному сыну! Или дочери... или себе! Веди, девочка; где он там, этот позорный наймит гниющего Запада?! Щас я его одним ударом...
- Тоётоми-самааааа! - Повисла Касуга на рукаве взбешенного (и обкуренного) самурая. - Не надо ударом! Надо по-нашему... по-ниндзевски!
- Это как? - Ошарашено остановился Тоётоми-сан. Меленько хихикая, Касуга объяснила:
- Ну... залазиете, значит, на балку... которая над ними!... Спускаете оттуда ниточку... прямо ему на губы!... а по ниточке - льете потихонечку ядик... цианидик там, или еще что...
- Понял. - Хидэёси мягко отстранил Касугу, и, забыв про товарищей по картам, двинул вершить возмездие...
... Когда повествование дошло до этого момента, все, сидящие за столом, уже ржали в голос. Тоётоми и сам едва сдерживал улыбку... Конечно! Ему-то, с высоты его собственного титула, роста и жизненного опыта, - события минувшей ночи казались лишь забавным анекдотом, а не трагедией всей жизни и гибелью всего имиджа!
- Одного я не могу понять, Тоётоми-доно, - сказал Такэда Сингэн, прохохотавшись. - Чтобы залезть на балку, надо ведь оказаться внутри комнаты... Кой черт тебя понес на крышу, да еще на самый конек?
- А я знаю? - Развел руками Тоётоми, смущенно улыбнувшись в бакенбарды. - Спьяну, да по накурке, - чего не отчебучишь!
- Мину-у-у-утку! - Это из кружки с валерьянкой вынырнула Нохимэ. - А платье?! С пистолетом все ясно, я его сама же утром на веранде и нашла! А кто спер.... то есть - кто напялил мое платье на... на ЭТОГО?!..
Пышущий гневом взор Нохимэ уперся в многострадального Саскэ. Тот смерил взглядом расстояние от себя до окна, готовясь отмочить очередной ниндзевский фокус с уходом по-английски...
- Кажется, это я... - Покаянно вздохнула Касуга. - Понимаете... я пришла в дом... уже потом... ну, после...
- После рома. - Кивнул Датэ. - We understand you, жги дальше!
- Зашла, прошла по комнатам... смотрю... а он там лежит... с ЭТИМ!!!! - И теперь уже - пышущий гневом взор Касуги уперся в Акэти Мицухидэ (не менее многострадального, чем Саскэ).
- ЧЕВОООО?!?!? - Завопил верный вассал Оды. - Да я спал просто!! Мы спали... в смысле... елки-палки!!...
- Да поняли мы! - Усмехнулся Нобунага. - Касуга-тян, ты обиделась на своего воздыхателя, слабого на выпивку, и решила поиздеваться над ним?
- Ыгы... я нашла на веранде платье, и...
Касуга закусила губки, тряхнула соломенной челкой, и, гордо вскинув голову, грозно закончила:
- ... и решила: ну и пускай они тут валяются оба в женском, как полные придурки!
- И - обратите внимание, молодежь! - Назидательно изрек Такэда, когда стих очередной взрыв хохота. - Вот мы, старики, вели себя пристойно, в то время как вы... кхм, ну, я полагаю, вам ваши подвиги долго будут в кошмарах мерещиться!
- Тоётоми-доно - тоже не первой молодости! - Фыркнула Нохимэ.
- Да он под кайфом был, - отмахнулся от нее Такэда. - я что хочу сказать: молодежь! УЧИТЕСЬ ПИТЬ И НЕ БУЯНИТЬ! Юкимура, ты у нас холерик, тебя это особенно касается!
Младшее поколение - тактично притихло, давая Санаде Юкимуре время издать традиционный боевой клич «ОЯКАТА-САМАААА!!!!!!!».
Вместо клича - комнату плотно наполнила могильная тишина.
Затем тишина взорвалась, так как заорали все сразу:
-А где Юкимура?!
- Да я ж сам его вчера видел!
- Балда! Вчера мы все его видели!!
- Он мордой в салате спал...
- А до стриптиза, или после?
- Не помню...
- Не спал он в салате, не спал! Он к Кэнсину клинья бил, пока вы, Масамунэ-доно, меня за ляжку хватали!
- Чо ты врешь, не было такого!
- ТИХХХА!!!! - Саданул Сингэн кулаком по столу. Столешницу прорезала выразительная трещина.
- Все на поиски! - Скомандовал Масамунэ в наступившей тишине. Отцепил от себя одержимую любовной лихорадкой Нохимэ, и первым выбежал из комнаты...
10.
Многострадальную усадьбу рода Датэ перевернули кверху дном второй раз за утро. Юкимуры не было ни на кухне, ни в подвале, ни на конюшне, ни в винном погребе...
В конце концов нашел его сам Масамунэ, - и вовсе не потому, что лучше всех знал планировку родового гнезда. Просто, умаявшись от беготни по коридорам, Одноглазый дракон решил заглянуть в единственную комнату, двери которой ни разу за это утро не отворялись...
В комнату, где спали Кэнсин и Хамбэй.
Дак вот, Датэ - туда заглянул. Умиленно улыбнулся, полюбовавшись на Юкимуру, сладко дрыхнущего посередке между Кэнсином и Хамбэем. Нет, оргии здесь явно не случилось, - Юкимура валялся прямо поверх одеяла, одетый, в доспехах и почему-то - в озерной тине. К подошве его гэта пристал круглый листик кувшинки. Правый кулак Юкимуры крепко сжимал толстый зеленый стебель, заканчивавшийся привядшим, но еще пышным цветком кувшинки. А на шее юноши, поверх его обычного ожерелья из шести дырявых монеток-талисманов, нежно поблескивала нитка некрупного, но удивительно круглого и чистого жемчуга...
- Учитывая то, что ближайший водоем - милях в десяти от нас... - Задумчиво прошептал Такэда Сингэн над ухом Датэ. Тот - так же шепотом ответил:
- Вот и я думаю: куда же его ночью носило? И - неужели пешком?
Такэда - ничего не ответил. Окинул спящего воспитанника взором, сулящим «сухой закон» на всю оставшуюся жизнь, тихонько тронул Датэ за плечо. Самураи обменялись понимающими взглядами, неслышно затворили дверь и на цыпочках удалились прочь...
- Ни капли! - Сурово изрек Такэда. - Нет, даже чтобы - ни запаху! Ты меня понял, Масамунэ-кун?
- I’m всецело on your side, Такэда-доно. - Хмуро ответил Датэ. - Вчера, судя по всему, русалки... Завтра, чего доброго, - кицунэ... А послезавтра к кому он потащится?
Они вышли на крыльцо. Общественность обступила их дружной толпой:
- Сингэн-доно, Масамунэ-доно! Вы его нашли, да?
- А где???
- А как???
- А куда он давеча пропал????
- А что с ним вчера было????????
Датэ посмотрел на Такэду, и выразительно поднял бровь. Такэда грозно нахмурился... и - над резиденцией Датэ прокатился грозный рык Тигра из Каи:
- МОЛОДЕЖЬ!!! ВТОРОЙ И ПОСЛЕДНИЙ РАЗ ВАМ ГОВОРЮ: УЧИТЕСЬ ПИТЬ!!! Надеюсь, вы еще не забыли, что в следующее воскресенье - Праздник любования Луной? Так вот, после вчерашнего - мне даже представить страшно, что там с вами будет!
Они-кис-кис, август 2011.