[Klara69]

11.11.2016 в 19:07

Пишет  Тень в сумерках:

Днерожденное, Сэнгочное)))
И - ещё один праздник!  ShindoShuichi! с Днём! Багряных листьев японского клёна-момидзи, лунных ночей, дальних дорог, незабываемых путешествий, ярких событий в жизни, развесёлой дружеской компании, сэнгочных ветров и сэндайских просторов))))
А в подарок...ну, как без Датэ Масамунэ, самого знаменитого сэндайского даймё, сумудрившегося стать известным и любимым даже в холодной заснеженной России?)))

И вот вам - история о его разлюбезном дядюшке, господине Шигезанэ, и кровно-родственных отношениях, за авторством господина Антрекота)))
Сначала - краткая историческая справка, дабы знать, кто, собственно, есть кто))) За неё - спасибо любимому сообществу  Сэндай, скрупулёзно собирающему инфу о всей честной компании провинции Осю))))

Немногочисленные портреты...сложно найти товарища в сети, видимо, до сих пор шифруется!
Датэ Шигезанэ 伊達成実 (1568 - 17 июля 1646), придворный титул Ава-но-ками - военачальник эпохи Сэнгоку, основатель клана Ватари-Датэ.

Шигезанэ (детское имя Токимунэмару) был сыном Датэ Санэмото, который приходился дядей Датэ Тэрумунэ, отец Масамунэ и родной сестры Датэ Тэрумунэ, т.е. дядя женился на племяннице. Таким образом, Шигезанэ приходился Масамунэ по отцу двоюродным дядей и кузеном по матери. По тем временам подобные браки были обыкновением среди знати в Японии и по сей день поощряются браки между двоюродными братьями и сестрами, а в ряде местностей даже составляют до 10% общего числа браков.

Сам Шигезанэ женился на Ватари-годзен, а после того, как овдовел - на Иваки-годзен. В результате несчастного случая ему обожгло правую руку, после чего он не мог владеть ей полноценно к счастью, Шигезанэ был левшой. Вместе с Онинива Цунамото и Катакурой Кагецуной, Шигезанэ называли одним из «Трёх великих клана Датэ». Отличился в битве при Хитодорибаси (командовал арьергардом около моста Хитодори, когда Масамунэ вынужден был сражаться с многократно превосходящими силами противника), также участвовал вместе с Масамунэ в битве при Осаке. Славился своим боевым мастерством, а также вспыльчивым нравом.

Начиная с Шигезанэ, клан Ватари-Датэ владел 24,353 коку годового дохода. Если общепринятое определение даймё в период Эдо относилось к тем, кто владел 10,000 коку или более, то относительно размера дохода это деление относит клан Ватари-Датэ в группу «малых даймё» (к примеру, главная ветвь рода Датэ владела 625,800 коку годового дохода).

В 1633 году Шигезанэ предоставил руководству в Сэндай отчет о своих боевых ресурсах: он командовал 1069 воинами и владел 150 лошадьми.

Поскольку родные дети Шигезанэ умерли в очень юном возрасте (также Шигезанэ дважды овдовел), то в итоге он усыновил Датэ Мунэзанэ (1613-1665), который был девятым сыном Датэ Масамунэ.

Самураи особенно почитали синтоистского бога войны Хатимана, прототипом которого являлся обожествлённый, по традиции синто, легендарный император Японии Одзин. Символ и вестница Хатимана - сороконожка (бесстрашная, упорная и не умеет ходить назад), изображением которой Датэ Шигезанэ украсил свой шлем и подписывался ею.

Переводчик:
Орлов Федор Александрович
Источник: адаптированный вариант текста Танно Шуджи, Ватари Йогаи, стр. 166-180 от Сендайджо до Сендайрио не Широ, Йогаи, ред. Кабаяши Сейджи (Токио: Меичо Шуппан, 1982)
Итак, после того, как выяснили родственные отношения, сама байка))))) Семейные хроники клана Датэ, часть N)))

Баллада о временах и нравах II
(история детективная, но не уголовная)
Дом Датэ, как уже говорилось, был приличным домом. У потомственных мятежников и сепаратистов на внутреннем фронте должен царить порядок. Но уж когда на представителей дома находило, то находило примечательно, драматургам на радость. В, по всей видимости, 1595 любителям скандальных сюжетов преподнесли очередной подарок: в северном бестиарии поссорились господин дракон с господином сороконожкой.

Второе прозвище, между прочим, по грозной силе не уступает первому. Это в нашем фольклоре сороконожка симпатично путается в собственных ногах. В японском она – любимое животное и вестница бога войны, ибо бесстрашна, упорна и не умеет ходить назад. Так что дядекузен господина дракона, Датэ Шигэзанэ, с гордостью носил гигантское членистоногое на шлеме и им же подписывался.
На чем поссорились, неизвестно. Слухи говорили: Шигэзанэ хотел войны с господином регентом и не простил князю и кузену решения подчиниться и уступить. Шигэзанэ не без оснований считал себя вторым полководцем клана и ему не нравилось, что в негласной иерархии он не второй, а третий или даже четвертый – после Катакуры, Ишикавы и стыдно сказать, бывшего купца. Шигэзанэ был недоволен тем, что клан сдвинулся дальше на север – с легкой руки господина регента – и считал, что в любом случае будет лучшим князем, чем его безумный кузеноплемянник...

Что тут правда? Может быть ничего. Но однажды юг узнал – у Датэ случилась усобица, произошло столкновение, погибли люди, Цунаока, замок Шигэзанэ, осажден, взят и сожжен, его жена и дети погибли, а сам он обнаружился уже за пределами княжества на священной горе Коя в качестве монаха и, естественно, изгнанника.

Господин регент пришел в восторг и прямо из восторга немедля написал обеим сторонам возмущенные письма – что за беспорядок в хозяйстве? И конечно же предложил стать посредником и уладить дело. Сороконожке при этом обещал вернуть потерянное и с прибавкой и дать шанс отомстить, а дракону – избавить его от опасного соперника и теперь кровника. От обеих сторон получил слезные извинения за шум и категорический отказ. Дело внутреннее, уже закрытое, драки нет и никто никуда не идет.
Господин регент не такой был человек, чтобы отступиться от лакомого куска сразу, но сразу не сразу, а пришлось, потому что господин сороконожка ушел от мира, читает сутры и все предложения игнорирует, а господин дракон не ушел, не читает и не игнорирует, но толку все равно никакого.

Потом господин регент помер, запахло войной и на гору Коя просто караваны потянулись. От тех и этих. Клан Уэсуги, недавно переехавший в провинцию Айдзу и получивший Датэ в ближайшие северные соседи и очевидные противники в грядущей гражданской, успел рано и предложил много – 50 тысяч коку и очень лакомую территорию. Ответ был письменным и грубым «Вот еще я только всякой сво... Уэсуги не служил.» Токугава Иэясу писем с ценниками не отправлял, прислал посредника из числа старших советников. Ему тоже ответили отказом, но вежливо весьма. Иэясу счел вежливость обнадеживающей и решил было продолжать, но тут уж господин дракон у него в письменном виде поинтересовался, а что это дорогой сват на чужих негодных вассалов покушается? Дружественный ли это жест или не очень?

Как на вассалов? На каких вассалов? Изгнанник же. Бесхозный же... Ронин фактически. Все равно нельзя? Ну нельзя, так нельзя. Так бы сразу и сказали. Отступился Токугава нехарактерно быстро, видно, еще и потому, что переговоры шли в большой тайне и с его стороны утечки не было. А если не было, откуда Масамунэ узнал? То-то и оно.

Тут и война началась – и наверное Токугава не удивился, когда только-что-монах Датэ Шигэзанэ из монастыря сплыл, в войске кузеноплемянника всплыл, как всегда на первых ролях, как всегда отличился – и когда кампания закончилась, получил земли, замок Ватари (серьезный, завидный) и право основать собственный род. Так в составе княжества Сэндай появились Ватари-Датэ.
Жил сороконожка после этого долго и весьма счастливо, а в старости написал полумемуары-полузаписки, где о господине-и-кузене отзывался с восхищением.

Современники все это понимали с трудом.

Потомкам было несколько легче. Потомкам не нужно было пробавляться слухами. Они получили доступ к архивам, из которых выяснилось, что ко времени конфликта и побега ни жены, ни детей у Шигэзанэ... не было. Конечно же, для двадцатисемилетнего знаменитого полководца из славного рода это редкая безответственность и вообще так не бывает. В норме. Но мы-то не в норме, мы-то на территории Датэ, там эту норму при встрече не узнали бы. А с учетом того, что господин дракон, который вообще князь и обязан, первого ребенка завел в 24, при своем-то образе жизни – и, кстати, не от жены, можно даже отметить наличие тенденции.
Дракон был выдуман, святой Георгий тоже... Но может быть наложница у Шигэзанэ все-таки имелась – и от нее дети? Нет, ни наличие, ни рождение детей, ни смерть нигде не отражены. Не существовало. И причин для кровной мести не было.

А что было? Замок горел. Люди при каких-то обстоятельства погибли, человек тридцать. Что-то произошло.

Тут мы возвращаемся в многострадальную провинцию Айдзу. Уэсуги туда заселились только в 1598. А в промежутке - с 1590 по 1598 же - там сидело семейство Гамо. И в хрониках семейства Гамо весь инцидент отражен с некоторым дополнением. По мнению Гамо, Шигэзанэ на горе Коя вовсе не чай пил и не сутры читал, а строил разведывательно-диверсионную сеть для родного княжества. Место уж больно удобное – монастыри, паломники толпами, уследить за потоком невозможно. И располагается южнее Осаки. Идеальная, в целом, база.

Гамо на эту шпионскую и прочую деятельность начали жаловаться почти сразу, но после истории с птичкиными глазками обвинениям Гамо верили с трудом: бестолковые же люди, даже письма подделывать не умеют. А потом и Гамо замолчали. Почему? Да потому что Хидеёси счел молодого Гамо недостаточно сильным владетелем и полководцем для северной границы и из Айдзу его убрал, чем смертельно обидел. Гамо после этого быстро попал под влияние, а потом и под руку Иэясу и на Датэ – ближайших союзников Токугава - жаловаться перестал. Неудобно.

Если мы поверим архивам и хронике Гамо, то останется сделать вывод, что страшная история про мятеж, детоубийство и изгнание – «легенда», позволившая Шигэзанэ спокойно и с удобствами расположиться на важном информационном узле с хорошей перспективой личного внедрения, если понадобится. А замок сожгли для вящего реализма.

Версия неплохая, но как-то нецелесообразно пять лет заставлять прекрасного, хотя и несколько прямолинейного и вспыльчивого, генерала порхать бабочкой, которой неизвестно что снится на должности руководителя резидентуры. Какое-то полное разбазаривание, не свойственное Датэ как институту.
Если только мятеж не был настоящим.

Тут мы вступаем в область спекуляций. Хроники дома Датэ и всех соседей сходятся на том, что Шигэзанэ хотел войны с господином регентом, считал эту войну неизбежной, а политику старшего кузена – самоубийственной. Очень может быть, что после крайне опасного инцидента с псевдомятежом у Шигэзане сдали нервы и он попытался перехватить власть в клане силой. И проиграл. А вот после этого кузены уже вместе решили разбитым горшком воспользоваться к вящей выгоде их общего семейства. Источник беспокойства уехал из княжества создавать новую внешнюю разведслужбу. Его господин и родственник организовал дымовую завесу. Пять лет они морочили голову всем, включая Иэясу, а потом началась война и держать Шигэзанэ в монастыре стало слишком накладно – на войне генералу такого качества место в поле. Его вызвали обратно – и наградили сразу за все. Пятнадцать лет спустя он в составе сэндайского контингента брал Осаку. Хэппи энд.

А соседи ближние и дальние в который раз поняли: во внутренние конфликты севера соваться нет смысла – в лучшем случае, обхамят. В худшем – получишь от обеих сторон. Как дом Тоётоми.